Александр Тамоников - Тайна затонувшего конвоя

— Я сейчас по шее кому-то докажу, — пообещал ему Андрей и ради смеха сунул под нос мальчишке удостоверение, к счастью, избежавшее купания.

— Ух ты! — Родион даже сел. — Слушайте, дяденька, я, наверное, лучше пойду. Вы же ничего мне не сделаете?

— Давай колись! Выкладывай все как перед прокурором и не бойся ничего. СМЕРШ ребенка не обидит.

— Да шатались мы пару дней назад, — со вздохом начал припоминать Родион. — На закат от поселка. — Он невнятно мотнул подбородком. — Там нет ничего, только скалы да море. Трое нас было — Витька Лопух, Петька Чалый да я. К геологам залезли, так они нас прогнали, мы дальше пошли. Смотрим, из-за острова лодка подплывает, обыкновенная, весельная. В ней четыре хмыря, все страшные, небритые, в фуфайках. Мы сначала думали, рыбаки, потом смотрим, вроде нет, без снастей приплыли. Лодку они на берег затащили и в скалы пошли. Мы на всякий случай спрятались. Мало ли что. Мужики через скалы прошли и к кряжу подались. А Петька Чалый у нас отчаянный, давайте, говорит, проследим, может, поживимся у них. Страшно, но трусом-то никому не хочется выглядеть. Вот и крались мы за ними. Там еще дорога к кряжу подходит. Ее немцы строили, а на самом гребне у них укрепления были. От берега рукой подать, там еще скала висит такая страшная, ее Черный Клык зовут. Эти четверо вверх по тропе пошли. Мы за ними ползем, а самим страшно, аж жуть. Один пистолет достал, потом спрятал. Они к траншее поднялись. Ее немцы в скале прорубили. Тут Витька как скакнет неловко! Камень покатился. Мы аж обмерли, к земле прилипли, чуть не сдохли от страха. Они насторожились, встали. Рожи злющие, носопырки раздуваются!.. Постояли малость да ушли в траншею под скалой. Повезло нам. Мы же не идиоты, правильно? Отползли да как чесанули оттуда!

— Никому об этом не говорили?

— Никому, честное пионерское, вот тебе крест через все пузо!

— А в милицию почему не сообщили?

Родион задумчиво почесал вихрастый затылок и ответил:

— Им скажешь, так они тебя же и приплетут. Да и не наше это дело.

— Понятно, Родион Емельянович. — Андрей ненадолго задумался. — Слушай, сейчас я назову тебе приметы одного человека, а ты мне скажешь, был ли он в той компании.

Он подробно описал Шатуна, в миру — гражданина Бурова. Тип колоритный, его ни с кем не спутаешь.

— Был такой, — решительно проговорил Родион. — Я тебе больше скажу, дяденька, он у них за главного был. Слушались они его.

— Спасибо, Родион. Ты очень помог мне. Узнаешь что-нибудь еще, непременно сообщай. А сейчас вали домой. Да мотай на ус все, что я тебе сказал.

День был сумрачный, тоскливый. После обеда заморосил дождь, снова размыл подсохшие дороги. В грязи застряла армейская полуторка. Солдаты облепили задний борт, тужились, толкали грузовик.

Водитель переключал передачи, а из кабины покрикивал молодой лейтенант:

— А ну, активнее, солдаты, не спать! Никому не хочется на губу. Толкаем энергично!

Поселок тонул в хмари ненастья. На подстанции возникли неполадки, электричество подавалось с перебоями, в домах у граждан выбивало пробки. Дождевая вода заливала канавы, в которых рабочие прокладывали кабели.

Неверов сновал привидением между административными зданиями, присматривался, прислушивался. Капюшон брезентового плаща не спасал от людских глаз. Его узнавали.

Председатель совета Волонтарь объявился на крыльце, стал судорожно делать вид, будто что-то ищет в карманах, вспомнил нечто важное, попятился в здание.

Выбежала Илзе Саулите, раскрыла зонт, приветливо улыбнулась, заметив знакомую фигуру. Они пообщались минуту под дождем. Илзе посетовала, что Павел Елисеевич отправил ее в контору потребкооперации, отдать важные документы, и ей нужно бежать. Мол, вам, Андрей Григорьевич, ничто не мешает как-нибудь заглянуть ко мне в гости. Я буду рада, что-нибудь приготовлю. Девушка побежала в дождь, прижимая к груди папку с архиважными документами.

Он спиной почувствовал неприязненный взгляд, обернулся и рассмотрел на крыльце соседнего здания невысокую женскую фигуру. Ольга Бурнаш курила под козырьком, в куртке, наброшенной на плечи. Он перехватил ее насмешливый взгляд. Она не стала прятаться, продолжала смотреть, потом затоптала окурок, скинула его ногой с крыльца и неспешно удалилась в здание.

Подошла полуторка, приписанная к отделению милиции. Куренной и Воропаев вытряхнули из зачехленного кузова молодого мужчину, потащили под белы рученьки в здание. На крыльце объявился майор Чеплыга, исподлобья смотрел, как его подчиненные награждают арестанта тумаками. Тот не проявлял должной прыти, и это злило милиционеров. Чеплыга посторонился, пропустил процессию.