Александр Тамоников - Тайна затонувшего конвоя

С врагами народа вроде тихо, затаились. Они обязаны быть, всегда есть. Разговор с ними у советской власти короткий и суровый, но это опять же прерогатива органов госбезопасности, а не милиции.

— Вы в курсе зачисток, которые проводились здесь после освобождения? — поинтересовался Неверов.

— Да, эти мероприятия продолжались не один день, — чуть помедлив, отозвался Чеплыга. — Я их застал. Здесь работала целая выездная бригада НКВД и ГБ. Военная контрразведка тоже присутствовала, выискивала законспирированных немецких агентов. Насчет последних ничего не скажу, Андрей Григорьевич. Реальных лазутчиков, мне кажется, не выявили.

— А каких выявили? Нереальных?

— Простите… — стушевался Чеплыга. — Не подумав, ляпнул. Невиновных у нас, конечно, не берут. Раз взяли, значит, есть за что. Я хочу сказать, что брали мелкую сошку. Всех, кто сотрудничал с немцами. Полицаев, которые не ушли с фашистами. Знаю, что арестовали руководство закрытого гранитного карьера — директора, бухгалтера с женой. Они вроде не были замечены в явном сотрудничестве с фрицами, а директор Ященко даже партизанил в горах. Но органам виднее. Раз сказали, враг, значит, так оно и есть, сомневаться нельзя. Про нынешнюю обстановку что я могу сказать?.. — Чеплыга задумался. — Живем, работаем. Из неучтенных граждан остались рыбаки-отшельники на дальних островах, Рыбачьем полуострове. В районе работают геологи, уверяют, что в этой местности должен быть никель. Может, и есть, кто его знает. Этих товарищей я лично проверял. Все документы у них в полном порядке. Прибыли они из Архангельска, сотрудники тамошнего института. Старший группы — товарищ Артюхов Виктор Петрович. Вы его сразу узнаете — борода лопатой и улыбка до ушей. Они живут в гостинице на улице Коминтерна. Четверо их. Выпить любят, в «Калинку» часто захаживают. Однажды драку затеяли с местными, пришлось наряд отправлять, чтобы разняли забияк. Не сказать, что публика очень приятная, но наши они, советские. А еще побег был с зоны в Алапаевске десять дней назад. Это на Кольском полуострове, к востоку от Мурманска. Сбежали матерые уголовники. Зарезали двух конвоиров, забрали ППШ. Изобретательные оказались, черти, — вроде тундра кругом, а ведь как-то ушли, как в воду канули. Думали, на восток пойдут, а они на запад подались. Видели их пару раз. А что у нас на западе? Только Норвегия с Финляндией, больше ничего. Неужто к капиталистам собрались? Публика колоритная, татуированная, такая долго не пробегает, но пока не взяли их. На днях местные рыбаки сообщили, что видели пару незнакомцев — по приметам похожи, прятались в Солнцевской бухте, это на западе, верстах в семи. С пограничного катера в тех краях засекли кого-то в скалах. Телефона там нет, пока известили — сутки прошли. Куренной с нарядом выезжал. Полдня потеряли, все ноги сбили, не нашли никого.

«Не слишком ли много тут всего намешано? — с каким-то странным чувством подумал Андрей. — Словно не арктическая пустыня под боком, а центр мироздания какой-то».

Угловатый, весь ободранный «ГАЗ-67» объехал своего собрата, приткнувшегося к забору, и встал напротив открытой калитки. За оградой переминался старший сержант Воропаев. Он увидел, кто именно пожаловал, поморщился и быстро сделал нейтральное лицо. Субординация обязывала. Андрей сухо кивнул ему — он тоже не испытывал восторга от этой встречи — и прошел к дому по дорожке, заросшей сорняками.

Жилье покойного Лазаревича не блистало шикарным фасадом. Фундамент просел, очертания крыши утрачивали симметрию. Маленький огород зарос шапками сорняков.

У крыльца с постной миной дымил папиросой Куренной. Он чуть подвинулся, пропуская капитана. Вторично за день отдавать честь одному и тому же человеку в его привычки не входило.

Из дома вышел майор Чеплыга в расстегнутой укороченной шинели.

— Уже приехали? — Он одобрительно хмыкнул. — Проходите, Андрей Григорьевич, гостем будете. Призраков не побаиваетесь?

— Живых людей побаиваюсь, Иван Тарасович, — проворчал Андрей, взбираясь на крыльцо.

— Здесь последняя ступенька проседает, не наступайте на центр, — посоветовал Чеплыга. — Познакомьтесь. — Он покосился через плечо. — Это Михаил Львович.

Из дома вышел невысокий мужчина в темно-серой шинели и фуражке с красной тульей. Погоны капитана, витые прямоугольные петлицы, очки, невыразительное лицо.

Он протянул руку, улыбнулся одними губами.

— Невзлин Михаил Львович. Временно исполняю обязанности Бориса Александровича Лазаревича. Он здесь жил все четыре месяца, пока не случился… этот досадный инцидент. Жилплощадь числится на балансе нашего ведомства, как и еще пара участков в Дальнем. Назначение Бориса Александровича считалось временным, капитально обживаться он не считал нужным. Но здесь ему было удобно. В доме печка, подведена холодная вода от котельной. До центра пять минут ходьбы, можно и не гонять шофера каждое утро. Соседей не видно, с одной стороны забор, с другой холм. Человек не семейный, его все устраивало. — Невзлин снял очки и стал усердно протирать стекла мятым платком.