Кирилл Казанцев - Месть длиннее жизни

— Они летят, они улетают! — Она крутила тряпкой над головой. — Видите их?

— Да! — выкрикнула Светка. — Вижу, их миллионы! У них чудесные зеленые спинки и полосатые лапки…

— Фиолетовые! — радостно откликнулась мать. — Они летят на водопой в свою страну!

Чувство было такое, что с ума сошел он один, а эти двое насмехались над ним. Светка весело улыбалась свекрови, не забывая направлять на нее камеру, мать принялась оглядывать свою одежду, себя, поднесла руки к глазам, пошевелила пальцами. И начала отряхиваться тем же полотенцем, коим только что убивала тараканов, терла себя, точно мочалкой в бане. Набросила тряпку себе на голову, растянула концы и закружилась по кухне, хрустя осколками:

— Я расползаюсь по швам, я раскрываюсь, как красивый желтый-желтый апельсин! — На вираже с носа у нее слетели очки, мать не заметила этого и растоптала их в хлам. — Какая радость! Я никогда не переживала подобного экстаза, наконец я вышла из своей желтой-желтой корки! Я свободна, я свободна!

Она крутанулась еще раз, не удержала равновесие и врезалась лбом в створку дверцы с такой силой, что дерево легонько хрустнуло. Мать замерла на месте, отшатнулась, Андрей успел подхватить ее, заглянул ей в лицо. По переносице текла тонкая струйка крови, глаза закатились, багровое до этого лицо начинало бледнеть.

— Света, в «Скорую» звони! — Андрей поддерживал мать, не давая ей упасть на пол, потащил к кровати. Светка, не скрываясь, выключила камеру, ушла в свою комнату и закрылась там на замок. Андрей уложил мать на скомканное одеяло и принялся звонить в неотложку.

Те приехали, когда мать уже пришла в себя, негромко стонала от боли и с трудом открывала глаза. Под нижними веками у нее сгущалась синева, кожа на переносице сделалась голубого цвета, точно между бровей багровела небольшая ранка. Кровь уже остановилась, матери было очень холодно, она куталась в одеяло и несколько раз просила пить. Молодой, наголо бритый врач с широкой серебряной цепью на шее отодвинул Андрея от больной, открыл раскладку. Померил пострадавшей давление, проверил пульс, зрачки, поводил пальцем у нее перед глазами. Мать следила за ним сначала вяло, потом резко приподнялась, зажала ладонями рот.

— Таз быстро! — крикнул врач, Андрей кинулся в ванную, притащил тазик для стирки. Успел вовремя, мать едва не стошнило на пол, и выворачивало долго, мучительно. Врач отодвинулся на край кровати и заполнял свои бумаги. Поднялся, стянул перчатки и брезгливо бросил их в таз.

— Подписать можете? — Он чуть ли не под нос сунул матери бумаги, та несвязно мычала и пряталась в одеяло. Врач рванул его на себя, кинул на кровать ручку.

— Давай подписывай, — буркнул он.

Андрей не выдержал.

— Повежливее, — попросил он с угрозой в голосе, — человек пожилой, ей плохо…

— Ага, пожилой, — набычился врач, — первый раз вижу наркоманку в таком возрасте, обычно они пьют все, что горит. Передоз у нее, чего уставился? — Он оттеснил Андрея к двери, повернулся к матери: — Подписать можешь? Тогда ты. — Он пихнул бумаги Андрею, тот подмахнул, не глядя.

— Какой передоз? — Происходящее напоминало дурной сон, речь шла о ком-то постороннем, разумеется, не о родной же матери, в самом деле.

— Почем я знаю, какой дрянью она закинулась. — Врач убрал документы в облезлую папку, прихватил раскладку и пошел в коридор. — Очухается, спроси сам. А с виду приличные люди…

Он перебрался через баулы в коридоре и захлопнул за собой дверь. В кухне шумела вода и звенела посуда: Светка наводила там порядок. Она подмела пол, высыпала осколки в ведро и теперь зачем-то мыла чайник. Андрей вынес тазик, вернулся в комнату, сел рядом с матерью. Та смотрела в потолок, зубы у нее стучали. Мать взяла его за руку, проговорила еле слышно:

— Плохо мне, Андрюша. Чем же я так отравилась…

— Кислотой.

Андрей обернулся. Светка, уже в джинсах и легкой куртке поверх футболки стояла в дверях и пристально смотрела на свекровь. Та слабо шевельнула головой, прищурилась, точно ее слепил и без того неяркий свет.

— Ну что, мама, как вам кислота? — Светка обошла кровать и прислонилась к подоконнику. — Вштырило вас знатно. Понравилось?

Мать поморщилась точно от боли.

— Какая еще кислота? — прошелестела она. — Андрей, мне очень плохо, убери ее отсюда.

— Так наркоши ЛСД называют, — Светка пристально смотрела на свекровь, — препарат для расширения сознания. А целительница Маргарита добавляет его в отворотное зелье.