Николай Прокудин - Панджшерский узник

— Думаешь, я ребят не терял? — скривился, как от зубной боли, командир полка. — Война, брат. И мы погоны носим.

— Ну, так ты понимаешь! Слушай, дай один батальон… я проведу. Тебе потом спасибо скажут. Ведь планируется очередная операция в Панджшере, а у нас в тылу группировка Ахмад Шаха Масуда. И они нас не ждут.

— Надо сначала командующему доложить, а тебе главному военному советнику сообщить. Прикажут — я первый с тобой пойду.

— А ты без приказа никогда не действовал? — горько усмехнулся Кравченко. — Тебя обстановка никогда не заставляла инициативу проявлять? И не было ситуаций, когда ты не успевал или не мог доложить, спросить разрешения?

— Ты не видишь разницы в том, чтобы зачистить кишлак или атаковать такой укрепленный населенный пункт, как Пишгор? И одним батальоном там не обойдешься. Ты же академию окончил, тебе знакома специфика боя в горной местности. Здесь больше сил потребуется для обеспечения операции, чем непосредственно для выполнения основной задачи. Ради трех бойцов положить половину батальона? Разведка не проведена, и мы даже не знаем, какое количество «духов» действует в районе! Я не самоубийца!

— Понимаю… — опустил голову Кравченко.

— Не казни себя, Сергей Иванович, — положил руку на плечо советнику подполковник. — Афганцы рассказывали, как ты сначала колонну спас, а потом четыреста метров волок на себе под огнем контуженого сержанта. Мы с тобой не всемогущие. Ты знаешь, чем я сейчас здесь располагаю? У меня под рукой только разведрота, две рейдовых мотострелковых роты и одна саперная. И знаешь, чем все кончится?

— Знаю…

Мишель вышла из медицинского модуля, нажала педаль на утилизационном контейнере и бросила туда мешок. Как много использованных перевязочных и одноразовых материалов! Пора сделать заявку в Пешавар на пополнение запасов…

Небо было низким, туман стелился по ущелью, а на лице оседали капли влаги. Девушка поежилась. Хотелось подышать свежим воздухом, размять уставшую от долгого сидения поясницу. Но в такую погоду разве подышишь, сразу тянет вернуться в тепло. Да и доктору Леграну надо помочь с анализами. За последние три дня было много раненых. А еще заключенные этой кошмарной тюрьмы и жители кишлака. Боже мой, подумала в очередной раз Мишель, в каких местах нам приходится работать! Как мы еще не потеряли веру в человека, в гуманизм!

Только она шагнула к палатке, как из тумана перед ней возник закутанный в покрывало моджахед с автоматом. Девушка вздрогнула и невольно отшатнулась. На нее смотрели мрачные глаза, но Мишель не видела лица этого человека, скрытого под тканью.

— Что вам нужно? — спросила она на дари.

Незнакомец медленно стянул покрывало, и она увидела Азизова. Мишель испуганно прикрыла рукой рот и стала машинально озираться по сторонам, не видит ли их кто. Лицо молодого человека ее поразило. Саид очень сильно изменился. Когда она обрабатывала его раны в первый раз, он еще мог улыбаться, разговаривал, в его голосе сквозили теплые нотки. А сейчас… Сейчас лицо солдата было как будто высечено из камня. И взгляд такой же тяжелый, каменный. Девушка схватила его за рукав и потащила в палатку.

— Морис! — воскликнула она. — Идите сюда! Скорее!

Легран, сидевший за перегородкой в лаборатории, что-то со стуком положил на стол, опрокинул стул и выскочил на зов медсестры. Увидев советского солдата в одежде моджахеда, да еще с оружием, он помрачнел и медленно опустился на стул. И только теперь Саид понял странную реакцию французских медиков.

— Вы приняли их предложение? — спросил доктор и, сняв очки, начал их старательно и как-то уныло протирать носовым платком. — Впрочем, что вам еще оставалось. Каждый выживает так, как умеет, как диктуют ему обстоятельства.

— Я не принял никаких предложений, доктор, — произнес загробным голосом Саид. — Я сбежал, убив охранника. Скоро меня хватятся и будут искать. Я пришел к вам за помощью: укажите мне дорогу, как мне пробраться к своим.

— Вы с ума сошли! — выпалил от неожиданности доктор, уставившись на него. — Вас же поймают! Вас поймают и сделают с вами такое… Почему вы не послушались, не дождались?! Я бы смог убедить руководство моджахедов, чтобы они отправили вас в Пакистан. Там более цивилизованное место, и там Красный Крест. Мы помогли бы вам. И вам, и вашим товарищам.

— Красный Крест? — равнодушно переспросил Саид. — Это все далеко и неправда! И не скоро! Меня избивают каждый день, и я бы не дотянул до вашего Красного Креста. Здесь и сейчас нужно убивать этих мерзких животных! Я дойду до своих, расскажу все. И мы вернемся и сровняем эту гору и тюрьму с землей. Потому что таких мест и таких зверей на земле существовать не должно. Вы поможете мне?