Валерий Ковалев - Золото мертвецов

Появление незнакомца старшие восприняли бесстрастно, а малец издал удивленный возглас, спрятавшись за деда.

Мужчина что-то сказал остальным на своем языке, пригласив гостя к очагу.

Затем Илья, так его звали, поинтересовался, чем может помочь.

— Мне нужно выйти к Петрозаводску, там моя часть.

— Ой-е?! — удивился тот. — Это далеко, однако, дня два на олешках.

— Выведи, пожалуйста, я в долгу не останусь, подарю тебе «калаш», — хлопнул гость по лежавшему на коленях автомату.

— Как так, он же казенный?

— Ничего, у меня в части еще есть.

Илья о чем-то живо залопотал со стариком, показывая то на гостя, то на его оружие.

Тот что-то ответил, благосклонно кивнув головой с длинными седыми волосами.

— Мы с отцом согласны, однако. Сегодня отдыхай, а завтра утром поедем к городу на олешках.

Затем хозяин вышел из чума и вскоре вернулся с молодым парнем.

— Мой брат, Василий, поедет с нами.

— Нет вопросов, — согласился Огнев.

Далее вся семья и гость уселись у очага, где каждый получил по миске душистого бульона с куском жирной оленины и ломтю черствой лепешки. Огнев, покопавшись в рюкзаке, извлек из него армейскую флягу, предложив хозяевам спирту.

Те оживились и с готовностью протянули кружки.

После еды, завершившейся чаем, мужчины закурили трубки, завязался разговор, длинный и неторопливый.

Засиделись допоздна, а потом улеглись спать на оленьих шкурах.

Рано утром, простившись с радушными хозяевами, Юрий с Ильей и его братом на двух оленьих упряжках отправились в дорогу.

На исходе второго дня, в морозных сумерках, на горизонте возникло дрожащее море огней, а затем смутные очертания города.

— Сайнаволок, — ткнул пальцем туда Илья, — по-вашему Петрозаводск. Дальше не поедем.

— Ну что же, спасибо за помощь, — вылез из нарт Огнев. — Держи, как обещал, — протянул Илье покрытый изморозью автомат с полным магазином. — Пользоваться им умеешь?

— Не боись, начальник, моя оружие понимает.

На том и расстались.

Взмахивая хореями и покрикивая на оленей, его спутники умчались назад в тундру, а Огнев проверил за поясом ТТ и двинул к городу.

Вскоре вышел на окраину, застроенную одно- и двухэтажными деревянными домами.

— Который час? — поинтересовался беглец у пожилой женщины, шедшей с ведром воды от водопроводной колонки.

— Двенадцатый, сынок, уже поздно.

— А откуда здесь можно позвонить?

— Только с вокзала, езжай туда, остановка через два дома.

— Спасибо, мать.

На остановке с покосившимся навесом было пусто и ветрено. Минут через двадцать к ней подрулил расхлябанный автобус, на котором Огнев добрался до железнодорожного вокзала.

Опасаясь, что армейский камуфляж, рюкзак и заросшее лицо привлекут внимание, Юрий, избегая освещенных мест, пробрался к висевшим на стене телефонам и набрал номер. Как и многое другое, он профессионально запечатлелся в мозгу полковника.

В трубке возникли длинные гудки, затем женский голос произнес:

— Алло, я вас слушаю.

— Зея, здравствуй, это Огнев.

Минутное молчание и почти крик:

— Юра, это ты? Откуда?!

— С железнодорожного вокзала.

— У нас горе, Юра, Леша погиб.

— Как погиб, когда?!

— На днях, вчера похоронили.

Лицо Огнева окаменело, на щеках вспухли желваки.

— Мне страшно, ты можешь зайти? — всхлипнула Зея.

— Конечно, но куда?

Дрожащий голос назвал адрес.

Через десять минут, поймав у вокзала частника на старых «жигулях», Огнев ехал в сторону центра.

— Давай, друг, давай, гони, — торопил Огнев водителя, словно это могло что-то изменить.

— Быстро едешь — тихо понесут, — пробурчал тот, но газу прибавил.

Минут через двадцать автомобиль встал у высотки в центре. Огнев расплатился, вскинул на плечо рюкзак и, оглянувшись, вошел в подъезд.

Лифтом поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь нужной квартиры. Та почти сразу распахнулась. Зея с плачем бросилась на грудь.

— Юра, Юра, — лепетала она, — как хорошо, что ты приехал.

Сзади женщины, уцепившись за халат, стоял худенький мальчик лет пяти, испуганно таращась на гостя.

— А Леша говорил, ты в лагере, — утирая слезы, — прошептала Зея.

— Уже нет, — ответил Огнев. — Как погиб Алексей?

— Проходи, я все тебе расскажу, — отступила в сторону жена друга.

Гость сбросил с плеч рюкзак, снял шапку с курткой и последовал за хозяйкой.

В уютной просторной гостиной, обставленной дорогой мебелью, на небольшом столике стоял Лешкин портрет в траурной рамке.