Александр Фишман - Доставить и выжить

— Все из помещения! После взрыва можно будет зайти секунд через пятнадцать.

Оставшись один, юный экспериментатор встал за сколоченный из утолщенных досок щит и, чуть помедлив, нажал кнопку на пульте.

Раздался взрыв.

Вернее, это была серия взрывов, слившихся в один, не громче винтовочного выстрела.

Юноша выскочил из укрытия и бросился к транспортеру.

Замысел его удался на славу. В этом убедились и вскоре присоединившиеся к нему заказчики.

— Все получилось! — сдвинув под подбородок респиратор, сообщил Леонид.

Действительно, ровно срезанная крышка "дипломата" упала на транспортерную ленту, а верхняя часть осталась в зажимах. Листы отнесло в сторону, и кислота на них почти не попала. Разве только немного. Если не считать прожженного кислотой транспортерного полотна да изуродованного кейса, — а что их считать, они вне зоны интересов заказчиков, — то все вышло просто замечательно.

Все могли быть довольны, если бы не одно обстоятельство.

Облигаций в "дипломате" не было.

Благополучно извлеченное и счастливо спасенное его содержимое оказалось банальными газетными листами. Эдакая своеобразная "кукла".

Журавлев нагнулся и, подняв один из газетных листов, прочитал первый попавшийся абзац, немного напряженно, но даже как будто с интересом:

— "… Коммунисты краевого центра творчески переосмыслили и добавили следующее:

Это Ельцин впустил в страну порнографию, американскую бескультурную дешевку, позволил свободно действовать среди православных и мусульман сатанинским культам, тоталитарным сектам, гомосексуалистам и скотоложцам. Вина его установлена". Истинно: марксизм не догма, а руководство к действию. Хотелось бы только узнать, кто из членов КПРФ пострадал от скотоложества?

— Что за мерзость ты читаешь? — спросил Павел Леопольдович. И вид, и тон его были неестественно спокойны.

— Листовка городского комитета КПРФ и редакционный комментарий к ней.

— Я спрашиваю про газету.

Журавлев поднял с пола еще один лист. На нем было несколько кислотных дырочек.

— "Свободный курс", краевая независимая газета. Тираж тридцать одна тысяча.

— Это барнаульская газета, — пояснил Леонид. — Вот "Алтайская правда", — поднял он с пола лист. — "Купи-продай", "Молодежь Алтая". Все барнаульские.

— Ясно, — почти ласково глядя на него, кивнул головой шеф.

— Можно я возьму их себе? А то дома давно не был, а в Москве их, само собой, не достать. Хоть почитать, как там дела в нашем депрессивном регионе.

— Отчего же нельзя. Можно, конечно. Бери, Леня. Бери все.

Юноша собрал газеты с пола и выжидательно уставился на Павла Леопольдовича, пытаясь поймать его взгляд. Это удалось.

— Мой гонорар.

— Гонорар? — с задумчивым недоумением переспросил Павел Леопольдович.

— Ну да! Сейф ваш я открыл, содержимое его почти не пострадало! Таково было условие, и не моя вина, что внутри вместо манны небесной оказался птичий помет!

Шеф вопросительно взглянул на своего помощника.

— Все правильно, — кивнул Журавлев.

— А в чем проблема? — пожал плечами Павел Леопольдович. — Надо значит надо. Никто и не собирается нарушать условия контракта. Отведи его в бухгалтерию, — приказал он охраннику. — Пусть ему выдадут его… гонорар. Спасибо, Леня. Иди.

Стукнула дверь. Затихли шаги охранника и юного экспериментатора.

— Журавлев…

— Слушаю, Павел Леопольдович.

— Чтобы я эту гниду!..

— Ты о ком?

— Об этом вундеркинде, об этом сраном любителе сладкого, об этом…

— Погоди, погоди, он-то тут при чем? Он все сделал на высшем уровне.

— Плевать, на каком уровне он все сделал! — заорал шеф. Только сейчас его лицо отразило те чувства, что бушевали в его груди последние полтора десятка минут. Оставшись наедине со своим наперсником, он больше не собирался сдерживаться. — Чтобы я его впредь больше никогда не видел! Никогда! Даже мельком! Ты меня понял?!

Закурив, Павел Леопольдович досадливо усмехнулся и покачал головой.

— Ты чего? — поинтересовался Журавлев.

— А ведь он даже не соврал.

— Кого ты имеешь в виду?

— Лавина. Я его спрашиваю по телефону: "Дипломат" не пустой? Нет, отвечает, полон бумаг… И ведь сказал чистую правду, — кейс полон бумаг!

Друзья долетели самолетом из Екатеринбурга в Питер, а уж оттуда на попутках — в Москву. Крюк, конечно, зато безопаснее.

Обойдя несколько магазинов на Петровке, они приобрели все необходимое: туалетные принадлежности, трусы, носки, рубашки, прочую мелочь. Ведь все свои вещи им пришлось оставить в купе поезда "Барнаул — Москва".