Александр Фишман - Доставить и выжить

— К тебе это тоже относится, — кивнул Чересседельников второму.

Вместо ответа омоновец снял автомат с плеча и передернул затвор.

— Не переживай, вы свое получите, — обратился майор к Ледку. — И не делайте глупостей, пресеку! — предупредил он. — А я пока потолкую с ребятами. Время еще есть…

— Подъезжаем, мужики, — глядя в окно, произнес Чересседельников.

— Может, договоримся? — предложил Лавин. — Как цивилизованные люди.

— Пользуешься моей аргументацией? — хохотнул омоновец.

— Пользуюсь, — согласно кивнул Никита.

— И что ты можешь нам предложить?

— Самое примитивное, что у меня есть. Деньги. Можно в долларах.

— И много?

— Это что — принятие моего предложения?

— Спросил чисто из любопытства. Интересно же, во сколько ты себя оцениваешь.

— Почему себя? Я услуги твои собирался оценивать. Не поскупился бы.

— Глупо, Лавин. Пораскинь мозгами. Твои деньги нам и так достанутся. Это, кстати, одно из условий договоренности с заказчиком.

— Бога ты не боишься.

— Верно. Я вообще никого и ничего не боюсь. Такая вот психическая аномалия.

— Выходит, тебе, менту, безразлично, что нас убьют?

— У вас ведь был выбор. Даже сейчас есть. Скажи код — и свободен. Слово даю. Деньги, конечно, тоже конфискуем. Но жить будете, это гарантирую. Ну, решайся.

— Не знаю я кода.

— Не знаешь или не хочешь говорить? — уточнил омоновец.

— А в чем разница?

— Ладно, болтаем ни о чем. Еще какие-нибудь предложения будут?

— Могу предложить место в колонии, — на полном серьезе предложил Маркелыч. — Договорюсь, чтобы поместили в хороший отряд, сильно не обижали…

— Дать ему по зубам? — спросил Сергей.

— Это позже. Я тебе его всего отдам, вместе с протезами.

— Врешь, коррумпированная сволочь, — буднично произнес старший прапорщик. — Зубы у меня все свои. С глазами проблемы, а зубы — свои.

— Прекращай, дед, — ткнул его локтем Никита. — Не зли их.

— Правильно рассуждаешь, Лавин, — одобрительно кивнул майор. — Слушай, старик, своего босса, он, судя по всему, парень сообразительный.

— Спасибо за столь высокую оценку, — поклонился Лавин.

— Хохмите, ребята, хохмите, недолго осталось. Совсем недолго…

Поезд заметно замедлил ход. При приближении к большой станции начались многочисленные переезды, чаще стали встречаться поселки, дачи…

— Спецназ? — полюбопытствовал Чересседельников.

— Что? — не поняв, поднял на него глаза отставной прапорщик.

— В спецназе служил?

— A-а… Не, в артиллерии.

— Артиллерия, кавалерия… — хохотнул омоновец. — Не хочешь, не отвечай.

— Серьезно.

— Эти дурни сказали, что ты крутой. Очень рекомендовали поостеречься тебя.

— Не, я не крутой.

— Не крутой так не крутой. А мы с Серегой в десантуре служили. В разное время, конечно. Я — в Ферганской дивизии. Ну, ты понял, о чем речь…

Маркелыч неопределенно пожал плечами.

— Был за речкой? — продолжал допытываться Чересседельников.

— Доводилось.

— В какие годы?

— Ты что — отдел кадров?

— Может быть, соседями были.

— Не, я тебя там не видел! — с прозрачным подтекстом произнес Шамышов.

— Да ладно тебе!

— Что — ладно! Мы в разных окопах. Всегда были в разных.

— Ты ведь здесь тоже не бесплатно, — усмехнулся офицер.

— Я с другом.

— А интересно, — вмешался Лавин. — Почему вы нас не обыскали?

— Зачем это?

— А вдруг…

— Да ну, какие там "вдруг"! Ясно же, почему вы так долго не открывали. От стволов избавлялись, которые у тех двух недотеп отобрали. Дряни с собой вы никакой не везете, это ежу понятно. Создавать видимость работы мне ни перед кем не надо. "Дипломат" мы у вас экспроприировали, что и требовалось в первую голову. А что до остального — еще успеем, изымем, куда вы денетесь. Я понятно объяснил?

— И наручники не надели. Странно, верно, Маркелыч? — продолжал Никита.

— Ага, странно, — индифферентно кивнул старший прапорщик.

— Наручники из той же оперы. Я ведь вижу, с кем имею дело. Это вы на своих преследователей страху нагнали, хотя, честно говоря, не представляю каким образом. Но мы-то с Сережей из другого теста. Верно, Серега?

— Угу.

— Мы из племени победителей. В коридоре еще два моих человека, не многим хлипче Сергея. Надеть на вас наручники, значит, признать в вас сильного противника…

Поезд начал тормозить…

— Нет-нет, это еще не конечная остановка, — заверил майор.

И действительно, поезд вновь принялся набирать скорость, хотя и не очень высокую.