Говард Хайнс - Слепая ярость

Словно бы почувствовав состояние Ника, Фрэнк подбодрил его:

— Ничего, старина, держись!

— Все о'кей, дружище, — прохрипел Ник.

Вверху, между макушками деревьев, наметился просеет. Может быть, поляна?

— Смотри, Фрэнк…

— Ага, — кивнул тот.

Они перешли на шаг, взяв оружие на изготовку. Звуки перестрелки стали как будто бы ближе. Вдруг Фрэнк опять засмеялся.

— Господи, да что с тобой? — удивился Ник, оборачиваясь на товарища.

— Анекдот вспомнил, понимаешь? — давясь от заглушаемого хохота, ответил Фрэнк.

— Какой еще анекдот, черт подери?

— Про то, как один негр попал в книгу рекордов Гиннеса, — сквозь хрюканье выжал из себя Фрэнк.

— Ну и?

— А ты не знаешь?

— Понятия не имею.

— Во-первых, у него была работа, а во-вторых, он мог назвать своего отца.

Ник невольно прыснул.

— Смешно, правда? — спросил Фрэнк.

— Есть немножко… Стоп, осторожней!

Тяжело дыша, они остановились.

Впереди была прогалина, довольно-таки протяженная, около полумили шириной. В зарослях на той стороне мелькали вспышки выстрелов, пунктирные трассеры указывали точное направление к базе.

— Вот где они окопались, — невольно снизив голос до шепота, сказал Фрэнк.

— Ну да…

Теперь и должна была начаться их работа. Ник взглянул на Фрэнка. В свете хилого полумесяца были видны его широко раскрытые глаза, перекошенный рот. Каска съехала на затылок, ее незастегнутые ремешки болтались вольно и неприкаянно.

— Ты как? — спросил Ник.

— Лучше некуда, — отозвался Фрэнк.

И гулко икнул.

— Ты нам так всех желтеньких распугаешь, — усмехнулся Ник.

Фрэнк хотел что-то ответить — но икнул снова, и ему оставалось только махнуть рукой.

— Давай туда, — махнул рукой Ник. — Дистанция, как обычно, — пятьдесят ярдов.

Фрэнк кивнул и с хрустом вломился в кустарник, икая на ходу.

— Не забудь про ракеты, — напутствовал товарища Ник. — Хорошо?

— Обижаешь, старина, — глухо послышалось из темноты, поглотившей Фрэнка.

Ник выбрал пригорочек поудобнее и залег за ним.

«Удачно мы на позицию вышли», — подумал он с удовлетворением. И действительно: куда сложнее биться в густых зарослях, а здесь — почти что как на учебном полигоне, чему способствует уходящая под углом градусов в шестьдесят прогалина. Наверняка ведь болото — во Вьетнаме открытые места обычно обозначают зыбкую трясину. Кругом сплошные топи — потому даже песок для защиты блиндажей приходится возить с юга. Как только они живут здесь, эти рисоеды?

Да, ты бы не смог жить здесь никогда, даже за миллионы. А для них здесь — родина. Наверное, потому и не может никак закончиться эта дурацкая война. И никогда она не закончится. Что уж там думают генералы-штабисты, гоняющие фишки по картам, — им бы нужно спросить у простого солдата о сути этой войны. Тут против нас воюют сами джунгли… Щуплый вьетнамец-одиночка берет «Калашникова» или М-16, мешочек риса в придачу и уходит в лес. Залегает у тропы в болоте — только глаза торчат, как у лягушки, — и ждет. Ждет неделю, ждет две. И вот появляется американский солдат… Сколько у них таких терпеливых снайперов-фанатиков? Можно поливать эти заросли напалмом, можно опрыскивать их ядохимикатами, от которых гибнет листва, можно каждый квадратный ярд усеять смертоносным свинцом — обитатели джунглей забьются, словно мыши, в глубокие земляные норы, переждут огненный ураган и снова встанут на защиту своего края — маленькие, упорные, гордые, непобедимые… Непобедимые? Нет-нет, нельзя так думать — по крайней мере, сейчас. Вернешься домой, включишь телевизор, где на экране рокочут вертолеты, из люков которых бодрые наглые парни стрекочут из крупнокалиберных пулеметов, — вот тогда и думай, как тебе угодно. А пока ты сам варишься в этом безумном котле, и как бы тебя Бог ни хранил — все в руках слепой безжалостной судьбы. Как там Фрэнк сказал — «чет-нечет»? Вот-вот, то самое. Так что думай только об одном: стреляешь ты — и стреляют в тебя. И больше на свете ничего нет.

В той стороне, куда удалился Фрэнк, послышался хлопок, и в небо с шипеньем взвилась зеленая ракета. Ну, что ж: начали, приятель! Ник вытащил из-за пояса снаряженную ракетницу — и еще одна маленькая зеленая комета вспорола черноту ночного неба. Теперь по две красных и еще по одной зеленой.

Этот нехитрый фокус они с Фрэнком сами придумали: пусть вьетконговцы думают, будто отсюда готовится атака или какой-то другой маневр. Важно рассеять внимание противника, задурить ему голову, попытаться сбить с толку. Детская затея, конечно, да и небезопасная, — привлекаешь к себе внимание. Но ведь в том-то замысел и состоит…