Уилбур Смит - Хищные птицы

Галеон встал всего в пятидесяти ярдах от берега, прячась за маленьким островком посреди лагуны, так что проходящие мимо суда никак не смогли бы его заметить сквозь вход между утесами.

Едва корабль успел остановиться, как сэр Фрэнсис закричал:

– Плотники! Собрать полубаркасы, спустить на воду!

Еще до полудня первый полубаркас уже был спущен с галеона, десять человек с сумками спрыгнули на его палубу. Большой Дэниел командовал гребцами. Проплыв через лагуну, они высадились на берегу у основания каменистых утесов. Сэр Фрэнсис наблюдал в подзорную трубу, как они поднимаются по крутой слоновьей тропе к вершине. Оттуда они должны были следить за океаном и предупреждать о появлении любого незнакомого паруса.

– Утром мы перевезем к проливу кулеврины и установим их на камнях, чтобы защищать наш пролив, – сказал Хэлу сэр Фрэнсис. – А теперь отпразднуем наше прибытие свежей рыбой на ужин. Принеси крюки и лини. Пусть Эболи с тобой отправится в другом полубаркасе, возьмите еще четверых. Наловите на берегу крабов и принесите мне побольше рыбы.

Стоя на носу полубаркаса, шедшего к проливу, Хэл всматривался в воду. Она была такой прозрачной, что Хэл видел песчаное дно. В лагуне кишмя кишела рыба, стайки разбегались перед лодкой. Многие рыбины были длиной с руку Хэла, а иные и в две руки.

Когда они бросили якорь в самой глубокой части пролива, Хэл сбросил с борта рыболовный линь с крюками; на каждый крюк насадили краба – крабов они вытащили из их норок на песчаном берегу.

Линь еще не успел коснуться дна, как наживку уже схватили с такой грубой силой, что бечева рванулась, обжигая пальцы Хэла. Хэл, отклонившись назад, стал перебирать бечеву, вытягивая ее, и вот уже на планшир хлопнулась здоровенная ярко-серебряная рыбина.

Пока она колотилась на палубе, а Хэл пытался вырвать из ее рта крюк, Эболи взволнованно закричал и тоже потянул бечеву. И еще до того, как он выбросил свою добычу на палубе, другие матросы уже хохотали и натягивали лини, таща на полубаркас тяжелых рыбин.

Не прошло и часа, как палуба оказалась по колено завалена рыбой, а матросы до корней волос измазаны чешуей и слизью. И даже грубые, покрытые мозолями ладони моряков были ободраны до крови, так сильна была рыба. И это уже было не спортивным развлечением, а тяжелой работой – поднимать на борт настоящий поток серебристых живых существ.

Незадолго до заката Хэл дал команду заканчивать. Они сели на весла и отправились к стоящему на якоре галеону. Им оставалось пройти еще с сотню ярдов, когда Хэл, поддавшись внезапному порыву, встал на корме и сбросил с себя провонявшую рыбой одежду. Оставшись в чем мать родила, он встал на банке и крикнул Эболи:

– Двигайтесь дальше, разгрузите добычу. Я поплыву отсюда.

Хэл не мылся уже больше двух месяцев, с тех самых пор, как они ушли из этой лагуны, и ему страстно хотелось ощутить на коже прохладу воды. Глубоко вздохнув, он прыгнул вниз. Мужчины у поручней галеона заорали разные непристойности, поощряя его, и даже сэр Фрэнсис остановился и снисходительно наблюдал за сыном.

– Пусть порезвится, капитан. Он ведь еще совсем мальчишка, – сказал Нед Тайлер. – Просто он такой высокий и крупный, что об этом как-то забываешь.

Нед плавал с сэром Фрэнсисом уже так много лет, что мог позволить себе некоторую фамильярность.

– Для бездумных мальчишек нет места в море. Это мужская работа, и она требует ясной головы даже на самых молодых плечах, иначе на эту шею быстро набросят аркан голландцы.

Но сэр Фрэнсис вовсе не бранил Хэла. Он просто наблюдал, как обнаженное белое тело скользило в воде, подвижное и ловкое, как какой-нибудь дельфин.

Катинка услышала шум на палубе наверху и оторвалась от книги, которую читала. Это был экземпляр «Гаргантюа и Пантагрюэля» Франсуа Рабле, отпечатанный на заказ в Париже, с прекрасными, детально прорисованными эротическими иллюстрациями, раскрашенными вручную, весьма реалистичными. Его прислал молодой человек, с которым Катинка была знакома в Амстердаме до своего поспешного брака. Благодаря весьма интимному опыту он хорошо знал ее вкусы. Катинка рассеянно глянула в иллюминатор – и тут же загорелась любопытством. Уронив книгу, она встала, чтобы лучше видеть.

– Lieveling, твой муж! – предостерегла ее Зельда.

– Да к чертям моего мужа! – ответила Катинка, выходя из каюты и прикрывая глаза ладонью от садившегося солнца.

Молодой англичанин, захвативший ее в плен, стоял на корме маленького суденышка, совсем недалеко, в тихой воде лагуны. Прямо на глазах Катинки он сбросил с себя пропотевшую, истрепанную одежду, оставшись совершенно нагим, и с беспечной грацией балансировал на банке.