Александр Тамоников - Металл цвета крови

— Чуть не обделался… — Замятин зашептал от волнения, — сами посмотрите…

Олег подсел поближе, посветил фонариком. Из груды камней, мраморной крошки и кирпичных обломков скалился человеческий череп, на котором еще сохранились обрывки кожи и спутанные волосы. Березин передернул плечами, но продолжал осматривать находку. Черепу явно не один год. Он треснул у основания, в углубления набилась пыль. Остальной скелет был похоронен где-то под камнями.

— И что вы думаете по этому поводу? — Замятин посмотрел на майора.

— Возможно, здесь было не одно обрушение, — предположил Березин. — Немцы загоняли в аварийное здание советских военнопленных, чтобы вытаскивали все, что имело ценность. Сами заходить боялись и, видимо, правильно… А может, это немец, хрен его знает. Или кто-то из сотрудников музея, пробегавших мимо, когда рвануло…

— Не Вишневский?

— Нет, исключено. — Олег мотнул головой. — Вишневский не мог здесь оказаться…

— Тихо, Олег Иванович… — Замятин вдруг схватил его за рукав, затаил дыхание.

Это было что-то новенькое. Нарастал гул, подрагивал пол под ногами — словно назревало землетрясение, или прямо над дворцом на низкой высоте шла эскадрилья бомбардировщиков. Сухо стало в горле, тело одеревенело. Мозги еще не включились, но страх был тут как тут — пещерный, панический. Потом что-то затрещало, посыпалось — звуки были глухие — это происходило на улице. Снова мощный треск, грохот, вздрогнула земля. Заскрипела груда обломков, перекрывшая проход в катакомбы, заходила ходуном, из нее стали вываливаться камни. Заскрежетали перекрытия провисшего потолка, пыль ударила в лицо, как орудийный залп!

Замятин вскрикнул, потянул Березина к лестнице. Тот опомнился, двинулся следом. Они не понимали, что происходит! Бомбежка? Да ну, где война-то? С потолка что-то сыпалось, уплотняя завал, делая проход еще у´же. Офицеры уже карабкались по лестнице, кашляли в клубах пыли. Замятин споткнулся, ушиб колено, Олег схватил его за шиворот, успел сунуть фонарь за пазуху, пистолет — в боковой карман…

Он первым вывалился в коридор, потянул за руку Замятина. Грохот прекратился, но возбуждение еще оставалось. Они промчались мимо первой подвальной лестницы, выпрыгнули в Бальный зал. Олег поскользнулся на листе железа, Замятин толкнул его в спину.

Как ошпаренные, они вылетели во двор, скатились с лестницы. Женщины уже были здесь — успели выскочить раньше. Они жались в кучку, с ужасом смотрели куда-то в сторону. Матерился впечатлительный Кулич.

А посмотреть было на что. Восточное крыло дворца затянуло густой пылью. То, что не упало в период оккупации, рухнуло сейчас! Кровля восточного портика и раньше держалась на честном слове. Три колонны из шести валялись на земле, напоминая сломанные толстые карандаши. Остальные были изъедены трещинами. Сказалась усталость строительного материала, это рано или поздно должно было случиться — под гнетом массивной крыши колонны переломились, одна рассыпалась на множество обломков, и крыша, потеряв опору, грохнулась наземь…

По счастью, там не было людей. Опасный участок был огорожен — и не зря. Серая завеса строительной пыли долго висела в воздухе, потом начала понемногу рассеиваться. Взорам потрясенных людей предстало удручающее зрелище. Некогда величественный портик превратился в гору мусора. Солидная часть дворца просто перестала существовать. Из горы торчали обломки колонн с зазубренными капителями, фрагменты скульптурных композиций.

— Боже мой, — потрясенно пробормотала директриса, — что же за день такой…

— А я говорил, — пихнул майора в бок Замятин, — обязательно случится еще что-то. А вы: не каркай, не каркай.

— Вот и докаркался, — буркнул Березин.

— Это должно было произойти, Марианна Симоновна, — тихо сказала Юлия, — пусть не сегодня — через месяц, через полгода. Восстановить эту часть здания все равно невозможно, ее пришлось бы сносить, а потом отстраивать заново… Остается только радоваться, что никто не пострадал…

— Это знак, — потрясенно шептала Зинаида Ивановна, — небо подает нам знак… Должно произойти что-то ужасное, нас к этому готовят…

— Ах, не говорите мистической ерунды, Зинаида Ивановна, — рассердилась директриса. — Это никакой не знак, а всего лишь страшная примета войны. Мы трудимся в аварийном здании, забыли? Хватит стоять и глазеть, товарищи. Давайте работать, в конце концов.

— То есть урок не впрок, Марианна Симоновна? — усмехнулся Олег. — Вы предлагаете довести дело до полного абсурда и дождаться, пока кого-нибудь действительно накроет?