Александр Тамоников - Металл цвета крови

— Послушайте, Олег Иванович, судя по тому, как вы описывали тот день… — Замятин задумался, — когда Вишневский… если это Вишневский, выехал из гаража на машине с ценностями, вы уже уехали, сотрудники убежали… Не мог он податься на грузовике за пределы парковой зоны? Почему бы нет?

— Слушай, не расстраивай меня, — рассердился Березин. — Теоретически — мог. Но зачем? План преступников заключался в другом. Да, отчасти они действовали экспромтом, но тем не менее место для схрона определили заранее. О чем ты вообще толкуешь? Наши ночные приятели точно знают, что и где они ищут. Просто они не могут пробиться в нужную им часть катакомб. Они имеют точные сведения. Чего ты мне голову морочишь?

— Да, пожалуй, прошу прощения, — смутился Замятин. — Но мы не можем пренебрегать даже умозрительной версией.

— Да иди ты подальше со своими умозрительными версиями…

У парадного крыльца снова что-то происходило. Пронзительно выла женщина, гомонили другие. Офицеры заспешили туда и замерли, как вкопанные.

На входе переминался молодой мужчина с большой почтовой сумкой через плечо. Он тактично отворачивался, ковырял носком землю. «Скорбный гонец, — почему-то подумал Березин. — Беда не приходит одна». И в общем-то не ошибся.

Из рук Тамары Леонтьевны вывалился разорванный треугольный конверт, она упала на колени, протяжно завыла. Юля и Зинаида Ивановна поддерживали ее под руки, лепетали что-то утешительное. Озадаченно почесывал вихор водитель Кулич.

— Какой ужас… — прошептала на ухо Березину директриса Тимашевская. — Похоронка на сына… Погиб смертью храбрых на Ленинградском фронте… Почтальон домой принес, соседи сказали, где она работает, так юноша добросовестный, на работу притащил… Лучше бы под дверью оставил, хоть бы день еще прожила спокойно… У нее ведь больше никого не осталось, молилась каждый день за своего ненаглядного Василька…

Женщина вырвалась из рук коллег, упала на землю, свернулась клубком, задрожала от рыданий. Женщины растерянно переглядывались, у Юли стучали зубы, слезы заливали лицо.

— Сегодня точно что-то еще произойдет, — прошептал Замятин. — Я чувствую, не может не произойти…

— Не каркай, — одернул его Олег.

Он тоже паршиво себя чувствовал. Большая беда всегда рядом, только и ждет своей очереди.

Сотрудницы гладили женщину по голове, говорили какие-то слова, но она не реагировала. Оставлять несчастную на рабочем месте было бесчеловечно. Олег бросил Замятину несколько слов, тот неохотно кивнул. Замятин умел водить машину. Юля и Зинаида Ивановна сопровождали Тамару Леонтьевну.

Машина растворилась в арочном проеме. Осталось ощущение, что здесь все проклято, и над музейно-парковым хозяйством завис незримый дамоклов меч.

«А ведь определенно что-то еще случится», — невесело подумал Олег.

Водитель Кулич поспешил удалиться к своей машине — только рядом с ней он чувствовал себя защищенным. Директриса застыла, растерянно глядя на майора.

— Сочувствую, Марианна Симоновна, еще одной вашей утрате, — сказал Олег. — Надеюсь, Тамаре Леонтьевне хватит мужества справиться с горем. Возможно, сейчас не к месту, но ответьте, пожалуйста, на вопрос: сохранились ли какие-нибудь схемы или чертежи дворца? Больше всего меня интересует план подземных коммуникаций.

— Нет, мне очень жаль, но ничего не осталось… — Директриса вышла из оцепенения, тяжело вздохнула. — Мы искали инженерную документацию, но так и не нашли. В 1941-м ее не вывозили — это был не самый важный вопрос. При немцах все было безвозвратно утеряно…

— Ну, что ж, спасибо за откровенность, — ответил Березин.

Он смотрел, как директриса, пошатываясь, направляется к зданию. Возможно, и у нее кто-то воюет на фронте. Неловко как-то об этом спрашивать.

Он покурил, потом обошел развалины гаража, навестил лесок, превращенный в кладбище немецких солдат. От вчерашнего приступа осталась слабость в ногах, в остальном он чувствовал себя сносно. Самое неприятное в этих недугах было то, что начинались они внезапно — с ослепительной боли внутри черепа.

Березин постоял у рухнувшей церковной стены — желания помолиться не возникало. Потом прошел вдоль южной стороны дворца, всматриваясь в рельефы фасада и пытаясь достучаться до своей скромно помалкивающей интуиции.

Остановился у пролома западнее парадного входа. Возможно, именно сюда направлялись ночные незнакомцы. Раньше здесь была декоративная ниша с арочным перекрытием, обрамленная фигурными пилястрами. Взрывом выбило углубленную в здание стену, теперь тут до половины человеческого роста громоздилась груда обломков.