Александр Тамоников - Металл цвета крови

Они просочились в здание. Пришлось включить фонарик и двигаться маленькими шажками. Скрипела крошка под ногами. Олег шипел на Замятина, хотя сам допускал ошибку за ошибкой. В Бальном зале пол был частично подметен, дальше снова начиналось «бездорожье».

За памятной лестницей они присели, выключили фонарик. Здесь было душно, пахло пылью, плесенью и чем-то едким. Пыль забивалась в нос, приходилось энергично его тереть, чтобы не чихнуть. Чудились посторонние звуки. Во дворце было тихо, однако что-то подсказывало, что они здесь не одни…

Замятин поднялся первым, двинулся в темноту, снова включил фонарик. Прежде чем ступить, он подошвой расчищал пол, чтобы было поменьше скрипа. Березин шел за ним след в след, напрягал слух.

Дворцовое пространство расширялось, но пошли разрушения — пол был усыпан обломками, валялись и висели потолочные балки. Слева обнаружился проход, за ним дыра в стене, в которую был виден кусочек звездного неба. Видимо, это тот самый пролом, которым могли воспользоваться преступники…

Что произошло дальше, он не понял. Замятин подался влево, ахнул. Заканчивался простенок, справа большой зал, параллельный коридор к центральной части дворца. Черт сломит ногу в этих переходах!

Там кто-то бежал, грохнул выстрел! Замятин выругался, оступился, а падая, успел произвести два выстрела в боковой проем. Все в порядке, жив, просто упал…

Вокруг Замятина что-то трещало, сыпалось, он орал от боли. Не до него! Березин перепрыгнул через лейтенанта, вырвался в узкий проем. Один уже убежал, но из ниоткуда выскочил второй. Непроницаемое черное тело без примет — оно топало, как мастодонт.

Выстрел чуть не порвал барабанные перепонки. Пуля обсыпала штукатурку за спиной. Последовал толчок — хорошо, хоть не кулаком в челюсть. Березин повалился боком на осколок стены — разодрал плечо, как будто вилами. Он машинально выставил ногу, мужик споткнулся, покатился кубарем. Но не выронил пистолет, захрипел и снова выстрелил. Фонарик упал на пол, свет померк, прижался к полу, как-то сплющился.

Кто-то возился на полу. Олег поднялся, оперся о стену. Но кусок стены просто вывалился наружу, и снова пришлось падать. Он возился в обломках, стрелял наугад. Противник откатывался. Разражались вспышки.

Когда Березин вскочил, противник семенил на четвереньках, пытаясь пролезть в узкий проем. Кончились патроны в обойме! Менять было некогда. Олег кинулся вперед, чтобы схватить хотя бы одного — у него, похоже, тоже кончилась обойма. Он споткнулся об острый камень, поранил голень, снова упал, разодрал в кровь ладони, пытаясь подняться…

Столько пальбы и все впустую! Прихрамывая, меняя на бегу обойму, Березин кинулся к проему, зачем-то заорал:

— Мужики, они здесь, окружайте их!

Он дважды выстрелил в проем, но там уже никого не было. Только пыль стояла столбом. Щипало нос. Теперь он мог чихать сколько душе угодно!

— Денис, ты цел?

— Цел, Олег Иванович, — жалобно отозвался из-за стены лейтенант. — Только плохо все…

— Я догадался! Оставайся там, я скоро вернусь…

Поднимать фонарь — только время терять. Олег бежал по обломкам наугад, бился о стены. Как-то затейливо переплетались переходы — он вывалился с северной стороны в Бальный зал, выпустил еще две пули для острастки.

Дальше дорога была знакомая, он двигался по диагонали к выходу, выставив руку с пистолетом. Пулями пробил дорогу на крыльцо, обнаружив в итоге, что мог и не стрелять. Он прижался к колонне, стал всматриваться в темноту. Эти двое удалялись! Они бежали прочь и уже находились в районе восточного павильона. Стрелять на таком расстоянии было бесполезно. Он молча наблюдал, как они уходят за павильон, скрываются в восточной лесополосе. Преследовать тоже нет смысла — пока добежишь, они растворятся в переулках.

Березин прождал минуты две — бандиты не возвращались. Вздохнув, он убрал пистолет в карман и отправился во дворец.

— Олег Иванович, это вы? — слабым голосом спросил Замятин.

— Это мы, — проворчал он, — не стреляй. Сбежали супостаты.

Олег поднял фонарик, осветил скорчившегося под стеной товарища.

— И чего ты орал, как иерихонская труба?

— Как вы поэтично выражаетесь, Олег Иванович… — кряхтел Замятин. — Орал — значит, больно было. Меня какой-то тяжестью придавило…

Это была отвалившаяся от потолка балка. Ноги оперативника причудливо скрестились под ее гнетом, справиться без посторонней помощи он не мог.

— Ладно, держись, помогу, чем могу…