Анатолий Поднесенский - Крутой сюжет 1994, № 03

И двое в масках вновь перешли в наступление. Они приближались медленно, уверенно, с убийственным спокойствием. Азато отразил два удара и ответил ударом ногой с разворота. Когда он косточкой ноги угодил в локоть противника, лицо его исказилось от боли. Но два десятка лет постоянных тренировок закалили Азато, приучили его тело сносить любые физические страдания. Понадобились считанные секунды, чтобы боль утихла, подчинившись воле, воспитанной многими тысячами изматывающих тренировок и перенесенных болезненных ударов. Однако на сей раз и нескольких секунд оказалось много. За это время его успели ударить по почкам так, что он согнулся пополам, и сбили с ног, когда он выставил обе руки вперед, чтобы отвести неизбежный удар коленом в лицо.

Странно, но ему позволили встать на ноги. Лишь после этого один из нападающих нанес удар ногой, и Азато, побитый, посрамленный, снова рухнул на пыльный тротуар. Но сколько раз во время кровавых схваток не на жизнь, а на смерть и в моменты, казалось, совершенно безнадежные, он вновь поднимался на ноги! Он прибег к защите ладонью, и на сей раз его контратака достигла цели. Его твердый как камень кулак с ужасающей силой ударил противника под ребра. Но теперь пошел в наступление второй бандит. Этот действовал уже не столь опрометчиво, выискивая брешь в защите и не оставляя шанса на спасение. Азато вновь отбил удар и ответил опять-таки прямым кулачным ударом. Выставленное навстречу стальное предплечье отвело его руку, а сзади тотчас же настиг удар кулаком. Азато отдернул голову, развернулся и пустил в ход ногу. Круговой удар пяткой с разворота по почкам.

И все началось сначала: Азато в боевой стойке с подрагивающими мышцами лица, двое в масках медленно приближаются. В последний раз Азато, пожалуй, сражался так — загнанным в угол зверем — в Макао. Тогда с десяток китайцев, вооруженных цепями и ножами, напали на него в узком переулке. Бандиты в масках вдруг переглянулись и тот второй, пронзительно вскрикнув, бросился на Азато. Из груди Азато также вырвался крик. Ноги, кулаки, локти, колени, натренированные, твердые как сталь концы пальцев столкнулись где-то на полпути. Затем этот клубок распался: бандит в маске, отпрянув, занял исходную позицию, готовый обрушить на противника поднятый кулак. Азато же начал медленно, мягко оседать. К тому времени, как тело его распростерлось на земле, нападающие успели скрыться за оградой. Неподвижное тело осталось лежать в полумраке.

— Стоп! Пока хватит!

Съемочная площадка заполнилась людьми. Осветитель выключил софиты, а Ямамото со вздохом облегчения остановил камеру. «Что значит профессионалы, — подумал он. — Каждое движение у них отрепетировано. С Азато в редчайших случаях приходится делать дубли побоищ, настолько тщательно он отрабатывает сцены с каскадерами еще до начала съемок. Ну, а эта сегодняшняя драка — одна из лучших». Он направился к Азато, чтобы поздравить его и выразить свой восторг. Тем временем два бутафора, присев на корточки, растерянно смотрели на неподвижно лежащего актера. Ямамото ускорил шаги. Подстегиваемый дурным предчувствием, последние метры он преодолел бегом. Кто-то резко вскрикнул, и весь штаб мгновенно собрался вокруг лежащего человека. Бутафор неуверенно окликнул его.

— Господин Азато, вставайте! Съемка окончена!

Затем тело перевернули на спину, увидели искаженное лицо Азато, пробитую гортань и вызвали полицию.

Куяма, сделав легкий поклон, вошел в кабинет Шефа. Он вновь почувствовал себя смешным. «Черт знает что! — подумал с досадой. — Я похож на японского клерка, каким его изображают в американских кинокомедиях». Тем не менее он растянул губы в улыбке и, почтительно склонив голову, приблизился к столу начальника. Куяма сел на стул, указанный ему Шефом, и замер с внимательным, напряженным лицом. Интересно, сколько лет потребовалось, чтобы привить японским чиновникам раболепную позу человека, каждый миг готового вскочить на ноги? Как долго пришлось приучать к европейским стульям эту публику, привыкшую подобострастно жаться на корточках на полу? Куяма всем своим видом выражал настороженное внимание и смиренную почтительность, а чтобы легче было носить эту маску, в душе тешил себя дерзкими мыслями. Что, если взять да сказать Шефу, что ему, Куяме, наплевать на японские традиции, на чайную церемонию, что он предпочитает спать в кровати, а не на циновке на полу?.. Ну, а что если молодой сыщик отдела расследования убийств, удобно откинувшись на спинку стула и задрав ноги на край стола, заговорит с Шефом, как с уважаемым старшим коллегой, но не более того? Ответить на эти вопросы не составляло труда. Конечно же, он в два счета вылетит из розыска, а то и вообще из полиции. Тогда и отцовское имя не поможет, а напротив, лишь усилит скандал: подумать только, сын Куямы непочтительно обошелся со старшим по званию и возрасту!.. До чего же докатится страна, если даже в таких семействах, как Куяма, не могут привить молодежи должных навыков?..