Эрик Ластбадер - Крутой сюжет 1995, № 1

Винсент уставился в окно, медленно прихлебывая чай. На улице было по-прежнему темно — всего четверть пятого утра, но он всегда вставал так рано.

Николас проснулся незадолго до восхода солнца. На миг ему почудилось, что он опять в своем старом доме на задворках Токио, в саду, где шелестит высокий бамбук. Он слышал отрывистые крики кукушки, шум проснувшегося города, суетливого и многолюдного, такого далекого.

Он повернул голову, проснувшись лишь наполовину, и увидел девушку, лежащую рядом. Юкио. «Она вернулась», — подумал он. Он знал, что это произойдет.

Николас резко сел, сердце бешено колотилось. Сквозь распахнутое окно доносился шум моря и крики чаек. Николас несколько раз глубоко вздохнул.

Он осмотрелся и увидел широкий нос Юстины, пухлые чувственные губы, раскрытые во сне, ее обнаженное тело было скрыто одеялом лишь наполовину. Она крепко спала.

Что же он в ней нашел, что заставило так бурлить его кровь? Глядя на нежное теплое тело, он возвращался в Японию, в свое прошлое…

Винсент Ито приехал в медицинское управление, расположенное на Первой Авеню, за четыре минуты до восьми утра. Войдя через широкие стеклянные двери, он кивнул полицейскому охраннику и поздоровался с седовласым Томми, шофером Нага Граумана. Затем прошел в 134 комнату, зная, что у него достаточно времени, чтобы выпить кофе перед началом утреннего заседания. Потом направился в переполненный кабинет.

Нат Грауман, начальник медицинского управления полиции Нью-Йорка, был очень крупным человеком. У него были узкие, черные и блестящие, глубоко посаженные глаза, лицо бледное. Широкий нос был сломан, вероятно, в одной из ночных уличных драк в Южном Бронксе, где он родился и вырос. С волосами пепельного цвета контрастировали черные, как уголь, усы.

— Подожди минуту, Винсент, — сказал Грауман, когда закончилось совещание.

Винсент сел на зеленый стул, стоящий в противоположном конце длинного стола, и достал дипломат.

Они были друзьями, зная друг друга не только по работе, но со временем их дружба, казалось, поутихла. Грауман уже был заместителем, когда Винсент только пришел сюда, с тех пор прошло немало времени. Возможно, на их отношения повлияли деньги. Работы все прибавлялось, а над ними, как гора, надвигался финансовый крах. В городе были более серьезные проблемы, чтобы беспокоиться о тех людях, которых ежедневно избивали, резали, душили, топили, травили и стреляли. Восемьдесят тысяч людей ежегодно погибали в Нью-Йорке и около тридцати тысяч проходили через их управление.

— Что мы имеем на данный момент? — спросил Грауман.

— Гм-м. Убийство в Морвеа, — сказал Винсент, нахмурившись. — Поножовщина в Холлоуве — в скором времени должен состояться суд. Одно из дел отложено до получения анализов крови, которые должны быть готовы сегодня днем. И еще дело Маршалла.

Грауман кивнул.

— Значит, дел невпроворот?

— Еще бы.

— Я хочу, чтобы ты выехал на Остров на пару дней.

— Как? Когда на мне столько всего висит?

— Я сам прослежу за продвижением твоих дел. А это, — он достал две панки, постучав ими о стол несколько раз, — я передам Микелсону.

— Микелсон идиот, — горячо возразил Винсент.

Грауман спокойно продолжал:

— Он работает строго по правилам, Винсент. Он упрям и неподкупен.

— Но он медленно работает, — простонал Винсент.

— В нашем деле скорость не главное, — напомнил Грауман.

— Расскажи это Мак Гейб. Она поставит на уши все управление.

— Ей за это платят.

— Так что я должен делать на Острове?

— Вчера звонил Пол Дифорс, — сказал Грауман. — Помнишь его?

— Конечно. Мы встречались в прошлом году. Он живет на западном побережье Бриджа.

— Гм-м, — подтверждающе произнес Грауман. — На его голову свалилась какая-то проблема. Он работает медэкспертом. — Грауман посмотрел на свои ухоженные ногти, потом снова поднял взгляд на Винсента. — Он просил, чтобы приехал именно ты.

Вдоль левой стены гостиной Николаса стоял большой аквариум для рыб. В нем было не меньше пятидесяти галлонов воды. Но его обитатели не были обычными аквариумными рыбами. Хозяева дома, арендованного Николасом на лето, оставили ему на попечение настоящих морских рыб, разноцветные тела которых сновали между растительностью в аквариуме, как тропические птицы среди зарослей непроходимых джунглей.

Он смотрел на Юстину сквозь стекло аквариума, которое преломляло и увеличивало все вокруг.