Вячеслав Миронов - Кирпич из Лондона

Майор задумался и, прищурившись, улыбнулся:

— Нет. Я бы все иначе организовал, и не так грубо и бестолково. Все шито белыми нитками. Знаете, как будто взяли сценарий шпионского фильма или романа образца шестидесятых годов и скопировали. Хоть бы современным воспользовались.

— В самую точку, — усмехнулся Щукин. — Не оперативные сотрудники планировали, а группа дилетантов. Аналитиков, прогнозистов, а не полевых агентов. Но это не умаляет их интереса к нашим заводам. Соберутся, проанализируют, запретят заниматься самодеятельностью аналитикам и прогнозистам, доверят матерым. А вот сумеем ли мы это дело ухватить — еще вопрос. Поэтому давай мы разберем эту ситуацию до конца, может, что и получим. Не случайно же они на Архипова вышли. В командировку вызвали на плевую конференцию. В Москве очередь расписана в эти бесплатные путешествия лет на пять вперед. А тут без заслуг министерских, и в Сан-Франциско — «город в стиле диско». Чудес не бывает. И еще внимательно посмотрим, откуда они в заштатном американском городишке узнали о нашем могучем засекреченном инженере, любителе женского пола Архипове.

Майор пододвинул папку поближе, раскрыл ее и начал говорить:

— Весь расклад указывает на Кушакова. Предварительно. Нельзя скидывать со счетов, что стечение обстоятельств показывает нам именно на него.

— Может, и так, — кивнул Шукин. — Но надо с осторожностью относиться к проверкам. Человека не обидеть. Подытожим. Ну что, Аркадий Викторович, в сухом остатке мы имеем лишь майора милиции Кушакова. Это тот самый, что пытался поступить к нам на службу?

— Он самый, — ответил майор. — Я общался с нашими сотрудниками, кто с ним работал. Положительные отзывы. Живой ум, напористость, преданность делу, излишняя горячность, некоторая театральность, не считается с личным временем. Но ОСБ и психологи не пропустили — ранее употреблял наркотики. Все остальное почти идеальное.

— Я подробно посмотрю все материалы на кандидата, пообщаюсь, кто принимал решение по отрицательному заключению. Давай, Аркадий Викторович, аккуратно начинай наводить справки про Кушакова. Но с максимальной конспирацией. Если опрос — то как-нибудь скрытно, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Если человек не причастен, мы бросим тень сомнений на его репутацию. Думаю, что над ним коллеги в милиции, вернее, полиции — все никак не могу запомнить и перестроиться на новое название — подтрунивают, да и косо глядят: не заделали ли Кушакова контрразведчики в свои агенты?

— Ну, так мы же не берем агентов в действующие сотрудники… — удивленно посмотрел на своего начальника Уланов.

— Об этом мы с вами знаем, а известно ли это сотрудникам внутренних дел, нам неведомо. Ну а если Кушаков записался в шпионы, то тем паче мы не должны спугнуть противника. Сам справишься или попросить помочь?

— Неудобно признавать, но у меня нет источников в органах МВД, я по «атомщикам», а искать кандидатов, искать подходы — это долго, и неизвестен результат, — покачал головой майор.

— Что мне нравится в тебе, Аркадий Викторович, — взвешенный подход, — улыбнулся Щукин. — Хотел тебя остановить, когда сам будешь в бой рваться. Не всякому оперативнику попадается материал с признаками шпионажа. Всю жизнь можно прослужить, но с таким материалом не пообщаться. Оттого и ревность может пробудиться, и ошибки можно допустить.

Через две недели Уланов доложил Щукину, что удалось собрать на Кушакова:

— Ничего особенного, не считая того, что стал кататься по туристическим поездкам. Там влюбился в местную. Смесь русского и финского.

— А деньги откуда? — удивился полковник. — Им же только в следующем году добавят. Взятки? Наследство? Родители? — и что-то быстро черкнул в прошнурованной рабочей тетради.

— Родители отпадают. Мать работает тоже в ГУМВД, в ОСБ. Отец — таксист на личной машине. Из-за руля выходит, чтобы помыться и поспать. Семья из небогатых. Родители и сам Кушаков до этого не совершали поездки за границу. Экономят. Живет Кушаков один, в потребностях скромен.

— Понятно, — кивнул Щукин. — По доходам и расходам уточним. Что еще? Изменился после того, как его не приняли на службу к нам? Что окружающие говорят?

— Поначалу очень изменился. Это многие отметили. Стал вспыльчив, раздражителен, остро реагировал на малейшие замечания. За спиной посмеивались, подтрунивали. Вспыхивал как порох, при задержаниях вызывался идти первым. Действовал зачастую… — Уланов заглянул в записи, процитировал: — …С неоправданной жестокостью, на грани допустимого. Потом стал более собранным, думающим, что ли. Книги начал читать.