Александр Тамоников - След в заброшенном доме

– Простите, – смущенно пробормотал Светин. – Мы стараемся не курить там, где проводятся операции. Впрочем, какая разница? – Доктор вздохнул. – Курите, Иван Сергеевич, считайте, что я ничего не говорил. На фоне всех прочих зол это меньшее, тем более в коридоре неплохая вентиляция. Буду благодарен, если вы и мне выделите папироску.

– Да, конечно, угощайтесь. – Капитан вытряс из пачки еще одну папиросу, чиркнул зажигалкой, перехватил укоризненный взгляд медсестры, проходящей мимо.

– Благодарю покорно. – Светин с наслаждением затянулся, откинул голову. – Служите при штабе дивизии, Иван Сергеевич?

– Главное управление контрразведки.

Доктор закашлялся, махнул рукой.

– Простите, не в то горло пошел этот проклятый дым.

– Все в порядке. Вам нечего беспокоиться, мы понимаем, что люди здесь работают на износ, делают невозможное. Вы же не военный человек?

– Вы правы. В армию не прохожу ни по каким критериям – ни по возрасту, ни по состоянию здоровья. Иногда жалею об этом, но что поделаешь. В окопах от таких людей, как я, мало толку. После Гражданской войны окончил медицинский институт в Орле, в Свиров переехал в начале тридцатых. С тех пор обитаю здесь, прирос к этому городку, который, между нами говоря, совсем неплох. Здесь есть интеллигенция, хорошая природа, неплохая архитектура в центре. Сейчас, разумеется, не до этого, но я убежден, что немцев в город не пустят, и когда-нибудь все вернется. Вас удивляет, что в военном госпитале трудятся гражданские специалисты? Ничего удивительного, зачастую у штатских врачей и опыта больше, и знаний. Военный комендант товарищ Вишневский это прекрасно понимает. Пару месяцев назад я собирался уйти от всего этого, резко сократить практику. Здоровье уже не то, зрение подводит, пальцы зачастую плохо слушаются, судорога сводит. Хотел оставить себе только консультации. Так подполковник медицинской службы товарищ Ларин лично домой ко мне приехал, уговаривал, даже угрожал, словно я саботажник какой-то. Впоследствии извинился, совал коньяк по старой гражданской привычке.

– У вас здесь семья?

– Была когда-то. – Доктор помрачнел. – Сын Виктор погиб под Москвой в ноябре сорок первого, когда немцы полевой госпиталь разбомбили. Он по моим стопам пошел, решил военной медицине себя посвятить, да, к сожалению, это долго не продлилось. Супруга умерла через два месяца, не выдержало сердце. Теперь ухаживаю за ее сестрой, перевез к себе на квартиру. У Татьяны ампутирована нога и обширный склероз.

– Простите.

– Ничего. Над каждой семьей война потрудилась. Кому-то больше досталось, кому-то меньше. Время лечит, как говорится. Надо жить, работать. А работа, я вам скажу, лекарь не хуже времени. – Дмитрий Владимирович сухо улыбнулся. – Порой такая нагрузка, что о себе даже не вспоминаешь, твои несчастья блекнут перед чужими бедами. Начисто забываешь о чем-то думать, сокрушаться, переживать. Так что и вам, Иван Сергеевич, рекомендую этого лекаря – работу. Хотя о чем это я? Тоже, наверное, без передышки пашете. У вас теперь будут неприятности?

– Поживем – увидим. – Осокин поднялся, протянул руку. – Пойду, пора. Большое спасибо, Дмитрий Владимирович, что не остались равнодушными, сделали все, что смогли.

– Да ничего мы не смогли, капитан, – сказал доктор и вяло пожал руку Ивану.

Этой ночью он напился, прекрасно зная, что горе от этого только обостряется. Служба в органах, а то и само его существование на этом свете подходили к концу. Иван беспрепятственно добрался до дома на улице Пролетарской, глянул по привычке за косяк, где обрывалась стена. Все это больше не имело значения.

Бутылка водки, купленная в прошлом месяце, наконец-то сгодилась. Он пил стаканами, заедал ядреное пойло черным хлебом, вскоре обнаружил, что бутылка опустела, доковылял до кровати и рухнул на нее в чем был.

За ним явились через два часа. К сожалению, это не были убийцы, засланные немецким «кротом». Иван смутно помнил, как включал свет, открывал дверь. На людях, вторгшихся в каморку, были офицерские погоны. Они вели себя бесцеремонно, предъявили бумаги.

Упитанный майор брезгливо прищурился и выдал:

– Позорим форму, капитан! Нажрался как свинья! Вы задержаны по обвинению в преступном бездействии и возможном пособничестве врагу. Следуйте за нами, и не надо тут этих пьяных слез!

Да их и не было. За ошибки следовало отвечать.

Дорогие гости спустили Осокина с лестницы, пару раз приложили по затылку, потом схватили за шиворот, затолкали в машину.