Александр Тамоников - След в заброшенном доме

Осокин курил, слонялся из угла в угол. Одни санитарные машины въезжали во двор, другие покидали его. Это были громоздкие полуторки и маневренные «ГАЗ-4» с красными крестами на бортах. Туда-сюда сновали санитары с носилками.

Районная больница номер один до войны была серьезным учреждением, обслуживала чуть не половину городского населения. Теперь для гражданских нужд остались два небольших корпуса, плюс поликлиника, приписанная к больнице. В главном корпусе медики принимали офицеров с передовой. На первом этаже были оборудованы палаты и реанимация. На втором работало хирургическое отделение, где добрые доктора круглосуточно резали и штопали людей.

За неуютным садиком располагался морг. Это почтенное заведение никогда не пустовало. Полчаса назад Иван его покинул, не мог смотреть на мертвые лица своих офицеров. В душе его поселилась пустота, росла как снежный ком.

Уже стемнело. Лекарь опять прогнал его из операционной. Ходят тут всякие, мешают работать! Он выбросил папиросу в урну, побрел на второй этаж. Болели ребра, трещала голова, но это были мелочи, о которых ему даже думать не хотелось. По коридору бегали люди в белых халатах, стучали каталки. Две санитарки под руки провели бледного мужчину на подгибающихся ногах. Еще одна терла шваброй пол, размазывала грязь.

К Осокину подошел невысокий грузный мужчина в белом халате. У него была круглая голова с остатками седой растительности, запавшие глаза, обведенные синью и сеткой морщин.

Иван поднялся, екнуло сердце. Этого человека он видел в операционной. Доктор кого-то резал, общался с медсестрами тихим интеллигентным голосом. Но мог и сорваться, если те делали что-то не так.

– Вы Осокин? – спросил он, поднимая грустные глаза.

– Да, капитан Осокин. Иван Сергеевич меня зовут.

– Очень приятно. Светин Дмитрий Владимирович, ведущий хирург городской больницы номер один.

Доктор безмерно устал, опустился на лавку, дал отдых ногам. Иван помедлил, сел рядом. Сердце его упало. Случись хорошие новости, врач озвучил бы их немедленно.

– Порадовать мне вас нечем, Иван Сергеевич, – сказал он. – Пациент по фамилии Луговой скончался, не приходя в сознание. Мне очень жаль. Пули повредили кишечник, желудок, развился сильный сепсис, невзирая на то, что ему своевременно сделали перевязку. Поймите, при таких ранениях человека следует немедленно доставлять в госпиталь. Только в этом случае он имеет небольшие шансы. В данном же случае с момента ранения до укладки на операционный стол прошло не менее полутора часов. Понимаю, что это произошло по независящим от вас причинам, но, увы, это так. Мы были бессильны. Инородные тела из организма удалили, живот зашили, но пациент тем не менее скончался.

Пустота заглатывала капитана. Надежда и без того была слабой, но ему очень хотелось верить в лучшее. Луговой находился в сознании, когда его привезли в госпиталь, потом начал отключаться, но какое-то время узнавал командира, понимал, где находится. Затем его сознание угасло, но пульс еще бился.

– Вы не виноваты, – зачем-то сказал Светин. – Никто не виноват, только война проклятая. С вашего позволения, Иван Сергеевич, продолжу неприятные известия. – Доктор смущенно кашлянул. – Женщину, которую привезли вместе с Луговым, тоже не удалось спасти. В данном случае даже непонятно, на что вы надеялись. У нее была критическая кровопотеря. Жгуты, наложенные в полевых условиях, особо не помогли, лишь продлили ненадолго ее существование. При ней не было документов. Кто она вам, Иван Сергеевич? Близкий человек? Она не офицер, хотя и была в военной форме.

Заключительный удар он вынес. Хуже все равно некуда. Но разговаривать ему не хотелось, организм погружался в какое-то анабиоз.

– Простите, что?.. Нет, Дмитрий Владимирович, близких отношений с этой особой я не поддерживал. Она являлась фигурантом дела, которым мы занимаемся.

– Понимаю, капитан. Хотя, если честно, не совсем, да меня это и не касается. – Доктор вяло улыбнулся. – Мы практически каждый день сталкиваемся со смертью, она повсюду, это входит в привычку. Ты уже плохо осознаешь, что однажды можешь оказаться на месте этих людей. Понимаю, это слабое утешение, но мы и в этом случае не могли ничего сделать, уж поверьте. Моей квалификации хватает, чтобы вытаскивать людей с того света. Я часто этим занимаюсь, но в данном конкретном случае был бессилен.

– К вам никаких претензий, доктор. Знаю, что вы делаете все возможное. – Рука Ивана машинально потянулась к карману, выудила папиросы.