Андрей Воронин - Инструктор. Первый класс

— А в чем, собственно, дело? — спросил он настолько интеллигентно, насколько мог.

— Дело в том, — проигнорировав возможность подпустить очередную шпильку и тем окончательно деморализовав партнера, сказал Климов, — что продаж нет и не предвидится. Все наши клиенты как сговорились: просят отсрочек по платежам, жалуются на отсутствие спроса, а некоторые расторгают договоры в одностороннем порядке… Короче, фура с вином, которая вчера утром вышла со склада, вернулась обратно полной. Так до сих пор там, на складе, и стоит. Никто не взял ни ящика, ни бутылки. А некоторые до того обнаглели, что звонят мне и предлагают вернуть деньги в обмен на наш товар, который они уже купили и оплатили.

— А вот им! — машинально отреагировал на такое беспрецедентное известие простодушный Муха, сделав куда-то в сторону окна неприличный жест.

— Знаешь, — с болезненной улыбкой признался ему Климов, — я дошел до того, что примерно так им и отвечаю. Сделка законная? Законная. Претензии к качеству товара есть? Нет претензий! Ну, и ступайте тогда на…

— Погоди. — Мухин потряс головой и залпом, как лекарство, допил все, что оставалось в стакане. Забытая сигарилла дымилась на краешке пепельницы, как догорающий в овраге сбитый самолет; мертвый свет люминесцентных ламп яркими точками отражался от гладкой поверхности стола и играл зеркальными бликами на прикрытой редкими прядями волос лысине Климова. — Ни черта не понимаю! Если все в порядке, какого хрена им надо? Что все это значит?

Климов отхлебнул из стакана и покосился на окно, но отворачиваться к нему, слава богу, не стал.

— Они ничего не объясняют, — сказал он, морщась. — Юлят, уклоняются от ответа, а то и просто врут… Но я обдумал ситуацию и пришел к выводу, что причина может быть только одна. Я тебе скажу, что это значит. Это значит, дружок, что ты допрыгался. Кто-то просек, что мы за реальные бабки гоним фуфло, и пустил слушок. А результат — вот он, налицо. Так что, приятель, я уже ничего не имею против дополнительных двадцати тонн твоего грузинского дерьма. Поступай, как считаешь нужным, а я умываю руки. Возьми эти двадцать тонн, оплати их из своего кармана и засунь в то место, которым думаешь. И не говори мне, что я тебя не предупреждал!!! — неожиданно заорал он во всю глотку.

По углам просторного кабинета шарахнулось пугливое эхо. В щель приоткрывшейся двери просунулось побледневшее кукольное личико обеспокоенной этим воплем секретарши; Муха свирепо махнул на нее рукой, и секретарша испарилась, беззвучно прикрыв за собой дверь.

— Я знал, что так будет, — с горечью заговорил Климов. — А самое смешное, что и ты это знал, но надеялся, что кривая вывезет. А кривая не вывезла, потому что на дворе не девяностые. Уже давно не девяностые!

— Погоди, — сказал Мухин. — Погоди ты, не психуй! Что, никакое вино не продается?

— Только наше, — вяло откликнулся Климов и опять полез в стол за бутылкой.

— Подумаешь, — после минутного размышления бодряческим тоном произнес Муха. — Пока суд да дело, напечатаем другие этикетки и — полный вперед! А то, что уже успели разлить, пусть пока полежит на складе. Ничего с ним за пару месяцев не случится. Даже за пару лет. Я слышал, хорошее вино превращается в уксус только лет через пятьдесят.

— Я столько не протяну, — заверил его Климов. — Особенно если буду продолжать каждый день смотреть на твою тупую рожу. Да и тебе столько не прожить. Рано или поздно тебе за твои художества отвернут башку. Так что, если тебе нужен уксус, лучше пойди в магазин и купи.

— Да при чем тут уксус? — досадливо отмахнулся Муха, решив для пользы дела пропустить мимо ушей оскорбления. Дело действительно пахло керосином, и у него, как всегда в подобных случаях, резко обострилась сообразительность. — Я тебе не предлагаю ждать полста лет, чудило ты гороховое! Вся эта бодяга уляжется буквально через пару месяцев. Разберемся, в чем проблема, откуда ветер дует. Кому в лапу сунем, кого нагнем по-взрослому — глядишь, вопрос и решится. И заживем мы с тобой, Игореха, лучше прежнего!

— Детей себе заведи, — неприязненно посоветовал Климов, — и им эти сказочки рассказывай. А с меня хватит, наслушался. Выкупай свою долю и шагай на все четыре стороны, пока нас обоих по твоей милости на нары не упекли.

— Ты, брат, так не шути, — отбирая у него бутылку и ставя ее на дальний от Климова край стола, попросил Муха. — Я таких шуток не понимаю. Я, брат, на такие шутки и обидеться могу.

Климов бросил на него снизу вверх быстрый, вороватый взгляд. Задушевный тон партнера его явно не обманул, да Муха к этому и не стремился. Напротив, он хотел напугать эту жирную крысу, поставить на место, одернуть, чтоб следил за своим языком, и ему это, судя по всему, удалось.