Константин Стогний - Позывной «Крест»

— Что ж… Я думаю, вы достойны сопровождать Али аль-Хариша в Израиль, — торжественно произнес Халаф, нарушив долгое молчание.

Время и вправду относительно. Семь часов слишком мало для сна, одна минута достаточно длинная, чтобы еще поспать. Но Лаврову за счастье были и эти семь часов, и эта минута. Он впервые за несколько дней спал безмятежно, беззаботно и без задних ног, даже не думая о собственной безопасности. «Кто только что чуть не отравился газом, в те же сутки не умрет», — иронизировал Виктор. На самом же деле он прекрасно понимал, что сон ему необходим для жизни, поэтому решил отпустить ситуацию и просто расслабился. И не ошибся. Ночь прошла прекрасно.

— Мне нравится бедуинский сыр, — сказала за завтраком Светлана, — не только из-за вкуса, но и из-за характерных дырочек разной формы и разного размера. Смотри, на отрезанных кусках часто получаются рожицы — то грустная, то удивленная, то довольная. Сразу они незаметны, но если разглядеть, то есть становится интересней.

— Марья Ивановна, мне б твои проблемы, — ответил Виктор, позавтракав и поднимаясь. — Ладно, схожу-ка я к нашему Али. Надо понимать, куда он нас тащит. Пафос — это, конечно, хорошо, но здравый рассудок им не заменить.

— Пятьдесят человек? Против голубых касок ООН? — удивленно воскликнул Виктор.

Он стоял у навесов, где ночевали верблюды. Аль-Хариш, который ростом был ему чуть ниже плеча, старался напустить на себя грозный и воинственный вид.

— Если мы пройдем на Голанские высоты, к нам присоединятся еще пятьдесят человек из племени друзов.

— Но они же, мягко говоря, ненадежные люди, — дипломатично заметил Виктор, давая понять, что неплохо осведомлен о недостатках местных племен.

— Да, бандиты! Да, предатели! Зато хорошо знают проходы в минных полях, — ответил Али. — К тому же новые минные поля расположены на севере, со стороны горы Хермон. А с юга минные поля уже давние, им сорок шесть лет, мины заржавели и не срабатывают.

— Убедил, — хмыкнул Виктор.

— Да, еще одна мелочь, — добавил аль-Хариш. — С юга в Кунейтру идти тоже не очень комфортно. Там зыбучие пески… но мы все равно дойдем. Мы же не какие-то там хашимиты. Мы — хариши!

— Детский сад. Мы хариши, поэтому не тонем… — злился Виктор, собираясь в дорогу.

— Что с тобой? — поинтересовалась Светлана.

— Да ничего, — ворчал Виктор, залезая на дромадера, которого кто-то уже успел переодеть в снаряжение харишей. — Этот аль-Хариш просто пацан какой-то… Связались на свою голову. Ты вспомни, каким был Ахмад аль-Гизаи из «Ан-Нусры», и сравни его с этим чижиком.

— У аль-Хариша есть существенное преимущество перед Ахмадом. Он жив, — злорадно сказала Светлана и шлепнула своего дромадера хлыстиком.

Виктор стегнул своего верблюда и быстро догнал ее.

— Света, я чего-то не знаю? Что случилось в Эль-Кутейфе? — спросил он.

— Встретила Антуанетту, забрала документы, — засмеялась девушка, — побегала чуть-чуть, попрыгала. Несколько кульбитов, три-четыре сальто… ну и, похоже, прибила этого Ахмада. Нечего к дамам приставать.

Только тут Виктор понял, что поездка в Эль-Кутейфу для Светланы стала нелегкой прогулкой. Он за чередой событий упустил это. Нет, у него еще не было такой спутницы. Были дочка миллионера, спортсменка-кайтеристка, журналистка, ученая, даже принцесса древнего племени, но… чтобы вот так прихлопнуть крепкого мужчину, как за завтраком пару яиц и сосиску…

— Что стал? Вперед, папик! — засмеялась Светлана, подхлестнув своего верблюда. — Хат-хат!

Караван верховых верблюдов отправился на юг, вдоль линии разъединения, в северной части которой был развернут австрийский батальон, а в южной, в лагере Зиуани, — польский.

Вместе с племенем бедуинов-харишей кочевало полсотни палестинцев. Они хотели покинуть Сирию, где шла гражданская война, чтобы обосноваться в Израиле. Их взялся проводить туда Али аль-Хариш, с ними отправились и Лавров с Соломиной.

Они шли днем. Верблюды двигались неторопливо, всадники на их спинах покачивались, сгорбившись, удерживая чембур в левой руке и мерно постукивая животное по шее палочкой-хлыстом, который у каждого был в правой. Когда какой-нибудь палестинец засыпал, верблюд переставал ощущать это постукивание и останавливался. Подъехавший сзади всадник ударом хлыста будил уснувшего, и они двигались дальше.

Али аль-Хариш внимательно осматривал горизонт и окрестности, опасаясь индийского или непальского патруля из ООН. Виктор скучал в седле и размышлял, что было бы неплохо повстречать какой-нибудь патруль словаков или поляков, с которым можно было бы договориться и уехать в их базовый лагерь, лишь бы не попасться в лапы сирийских пограничников. Однажды он заметил приближающееся со стороны линии разъединения облако песчаной пыли, и крохотная надежда затеплилась у него в груди. Но аль-Хариш не обращал на поднявшуюся пыль никакого внимания.