Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Киллер к юбилею

Выпил коньяк одним махом, рюмку поставил на стол. Там из-за лежащих в беспорядке бумаг было неровно, и рюмка упала, но Тапаев этого даже не заметил, кажется.

— Я хотел спросить вас о Романе, — сказал телохранитель. — Почему его не видно? Где он?

— С ним доктор занимается. Там у них — курс лечения.

— Где?

— В гостевом доме, наверное. Ромка там пропадает целыми днями.

— А почему Вознесенский приехал? Вы его приглашали?

— Нет. Он сам. Позвонил мне и сказал, что ему необходимо видеть Романа. Что ему нужно периодически контролировать состояние своих подопечных. Я не возражал. К тому же с Романом снова начались проблемы. Сорвался. Стал колоться.

— А наркотики у него откуда?

— Не знаю. Я спрашивал — он не признался. Кто-то ему приносит, наверное. Я ведь его самого за забор не выпускаю. Там у него — старые друзья, там все налажено, там для него всегда есть доза… Но он и здесь, паразит, нашел лазейку!

Оставив вместо себя Богданова, Китайгородцев отправился на поиски Романа. Его он действительно нашел в гостевом доме, в комнате Вознесенского. Сам доктор сидел на диване в домашнем халате дивной расцветки и курил сигарету. Пахучий дым плыл по комнате. Негромко играла приятная расслабляющая музыка. «Прямо будуар какой-то», — подумал Анатолий.

Дверь ему открыл Роман.

— К вам можно? — осведомился телохранитель.

— Милости просим, — сказал из-за спины Романа Вознесенский.

Китайгородцев бросил быстрый взгляд на парня. Глаза — совсем стеклянные…

— Рома, погуляй пока! — приказал доктор властным тоном.

Парень молча вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Вознесенский, глядя на гостя, щурился, будто сигаретный дым ел ему глаза. Но это он только отгораживался от Анатолия.

А тот опустился в кресло, не дожидаясь, когда ему предложат сесть.

— Роман проводит с вами всё время, — произнес телохранитель.

Молчание было ему ответом. И — всё тот же прищуренный взгляд.

— Вроде бы под присмотром, — продолжал Китайгородцев. — И, тем не менее, он где-то опять достал дозу?

Вознесенский с демонстративным удовольствием затянулся сигаретой. А своего гостя он даже не удостаивал ответом. Как раз смолкла музыка. Одна музыкальная тема завершилась, другая пока не началась. Повисла пауза, и доктор склонил голову в ожидании первых аккордов.

— Я бы к вам не зашёл, — невозмутимо продолжил Анатолий, — если бы в жизни иногда не случались странные истории…

Грянули первые чарующие аккорды. Вознесенский от удовольствия даже закрыл глаза — и улыбнулся едва заметной улыбкой.

— С наркоманами всегда много проблем, — сказал телохранитель. — То девчонка какая-нибудь в состоянии наркотического опьянения собственную мать убьёт, то ещё какая неприятность случится…

Доктор открыл глаза и воззрился на Китайгородцева. Он даже не пытался скрыть своего изумления. Не ожидал, что здесь, за несколько тысяч километров от Москвы, кто-то напомнит ему о деле двухгодичной давности. Придвинул пепельницу, загасил в ней окурок и только после этого осведомился, стараясь не смотреть на своего странного гостя:

— Про девушку-наркоманку и про её несчастную мать — это вы к чему?

Он еще цеплялся за призрачную надежду, что это просто совпадение.

— Вы ведь знаете — к чему, — ответил Анатолий.

Значит, не совпадение. Вознесенский вздохнул.

— Очень неприятно всегда бывает обнаружить, что о тебе кто-то знает больше, чем тебе самому этого бы хотелось, — признался он.

— Зачем вы даете Роману наркотики?

— Ничего я ему не даю, — вяло отмахнулся доктор.

— Сейчас я приглашу сюда своего напарника, — сказал Китайгородцев, — и мы с ним перевернём вверх дном вашу комнату. И я уверен, что наркотики найдём.

Вознесенский посмотрел на него долгим, лишённым недавней расслабленности взглядом.

— Чего вы от меня хотите?

— Хочу всё-таки услышать ответ на вопрос: зачем вы даете Роману наркотики?

— Его надо каким-то образом удерживать в рамках.

— С помощью наркотиков?

— В определенном смысле — да. С ним надо — где таской, а где и лаской. Это — как в цирке с хищниками. Провинился — тут же получает по спине бичом. Проявил послушание — получи угощение. Всё на уровне рефлексов.

Рефлексы. Как у собаки Павлова. Китайгородцев помнил, что говорила ему Рита об отношениях Романа и доктора.

— Господин Тапаев одобряет вашу концепцию лечения? — спросил телохранитель.

Ответ он знал заранее — и всё-таки задал вопрос. Это такая тактика в разговоре — дожимать собеседника. Пока тот не будет окончательно сломлен психологически.