Александр Тамоников - Ледяное взморье

— Этого и не требуется.

Впереди показались очертания аккуратных домиков селения Зирбе.

— На площадку, — приказал водителю Рейтель.

Колонна выехала на асфальтированную площадку отдыха и остановилась.

Рейтель вышел из машины. Тут же из леса появился человек в штатском. Он погладил подбородок правой рукой, показывая, что у него нет трех пальцев.

Рейтель направился к нему:

— Приветствую, товарищ Пугас.

— Здравия желаю, пан «инкогнито».

— Я от Иварса.

— Знаю. «Кюбельваген» слева на поляне за кустарником. Пришлось маскировать. Внутри два «ППШ» с дисками, две гранаты «Ф-1».

— Спасибо. Как вы доберетесь до Риги?

— О, это не проблема.

— Ну что ж, еще раз спасибо.

Рейтель повернулся к своим:

— Максим, давай людей сюда, оставь только охрану полковника и летчика.

Подошли Шелестов, Буторин и Сосновский.

Подпольщик показал место стоянки «Кюбельвагена». Буторин выгнал его на площадку.

Ремезов сказал:

— Ну, вот и все, на этом мое участие в операции «Снегопад» завершено. Дальше, майор, сами. Не забывайте: аэродром охраняется отделением солдат, а это восемь человек, вооруженных винтовками и «шмайссерами», не исключено, что у гитлеровцев есть и пулемет. Возможно, и бронетранспортер.

— Разберемся, Андрей! Спасибо за все.

— Не за что! Мне пора. Надо прибыть в центр до появления там высокого начальства и придумать легенду, почему я не пострадал. Но это уже мои дела. Вечером продублирую результат авианалета и вашу доставку до немецкого аэродрома с вербовкой летчика. И, естественно, сообщу о захвате бывшего полковника.

— Может, не будешь рисковать?

— Я осторожно.

Офицеры обнялись. Рейтель пожелал бойцам удачи и помчался на своем «Фольксвагене» обратно к догорающему учебному центру.

Шелестов распорядился:

— Пилота и предателя — на заднее сиденье «Опеля» под охрану Буторина. Я — за руль. Впереди «Кюбельваген», водитель Коган, старший — Сосновский, он же гауптман Кленце. Когану взять «Ф-1», Сосновскому держать при себе «ППШ». При выезде на аэродром сближение с охранением и атака с ходу, в первую очередь снять часовых у «юнкерсов». Это на Сосновском. Остальные работают по караульным. Особо предупреждаю: не допустить в ходе захвата повреждения самолетов. Вопросы есть? По местам!

Колонна вышла на дорогу к селению Зирбе.

Аэродром находился неподалеку. Военный городок, штаб, казармы, ангары, склады, столовая — все, что необходимо для его функционирования, было разрушенное бомбежкой. Только у полуразрушенного центра управления полетами стояли четыре бомбардировщика «Юнкерс-88». Ближе к лесополосе виднелось нагромождение изуродованных советских самолетов «И-15».

Справа показалась взлетно-посадочная полоса. Слева, на удалении триста метров, — палатка охраны и бомбардировщики.

Колонна не спеша направилась к цели.

Часовых оказалось трое. Двое непосредственно у самолетов, вооруженные винтовками, один — в обложенной мешками с песком «чаше». Из нее торчал пулемет MG.

Сосновский крикнул Когану:

— Боря, подрывай гранатой пулеметную точку, Шелестову до нее не успеть. Если они откроют огонь, нам мало не покажется — пулемет всех порвет в клочья.

— Понял.

В «Опеле» Буторин приготовил гранату, Шелестов взвел «ППШ».

Колонну увидел пулеметчик, что-то крикнул в сторону палатки.

Из нее вышли двое, один в форме фельдфебеля.

Немцы недоумевали: кого это несет? Фельдфебель разглядел Сосновского в форме гауптмана, но вот водитель почему-то был в гражданке. Людей в «Опеле» он не видел.

Ощущение опасности пришло к фельдфебелю слишком поздно. Он рявкнул, пулеметчик передернул затвор, часовые вскинули винтовки. Из палатки выскочили еще трое. У этих были при себе автоматы МР-40.

Но первыми открыть огонь немцы не решились, мысль в голове фельдфебеля о внезапной проверке караула не позволила ему дать команду открыть огонь на поражение.

А Сосновский медлить не стал. Он кивнул Когану, когда тот подъехал к «чаше» метров на пятнадцать:

— Стой, Боря! Работаем.

«Кюбельваген» резко затормозил. Сосновский вскинул автомат. Часовые у самолетов находились на открытой площадке и были хорошо видны. Он нажал на спусковой крючок, две первые очереди сняли их.

Одновременно Коган забросил «Ф-1» прямо в «чашу» пулеметчика. Прогремевший взрыв разметал по бетонке разорванные мешки, пулемет и пулеметчика. Досталось и фельдфебелю. Получив осколок в живот, он бросил автомат и рухнул на землю.