Дмитрий Красько - Отпущение грехов

Но Ружин уже сидел в машине, лихорадочно щелкая ключом зажигания. Престарелый «Блюберд» завелся только с третьей попытки, но запаса времени все же хватило – преследователи так и не успели добраться до автомобиля. Побег удался. Roujine prehistorik оказался на высоте положения даже в начале XXI столетия.

Трясущимися руками вцепившись в баранку, Ружин современный размышлял сразу о нескольких вещах. Во-первых, о том, что удача ему все-таки сопутствует, раз удалось избежать смерти. Во-вторых, о том, в чем все-таки заключалась его ошибка с установкой жучка на клиенте, да и была ли она вообще. И, наконец, в-третьих, что ему, Ружину, делать дальше после того, как безупречный, казалось бы, план с оглушительным треском провалился.

Такая мешанина в голове умотворчеству не способствовала. Да и какое может быть умотворчество у человека, который только-только вернулся в нормальное состояние из состояния, в котором пребывал семьдесят тысяч лет назад? Во всяком случае, у Ружина это не получилось. Единственное, на что он был сейчас способен, так это, истерично вцепившись в баранку руками, катить к гостинице. Как и Чубчик тремя часами ранее, он испытывал непреодолимую потребность пообщаться с напарником. Ему тоже было, что порассказать, он тоже нуждался в совете, который, возможно, поможет сообразить, что делать дальше. Ну, или хотя бы намекнуть.

Найдя возле гостиницы автостоянку, Ружин поставил автомобиль, оплатив ночь – пользоваться им сегодня он больше все равно не собирался. И, не забыв захватить с заднего сиденья газету, пошел в свой номер. Говорить администратору про отломанное боковое зеркало он пока не собирался. Время терпит. Возмещение ущерба – по истечении срока аренды. Так, во всяком случае, решил для себя Ружин.

Поднявшись в номер, Олег первым делом прошел в душ. Что ни говори, он здорово струхнул там, у фонарного столба, обвешенного объявлениями. Прежде ему не доводилось обливаться холодным потом, хотя побывал в разных переделках. То ли стареть стал, то ли другая какая причина у этого, почти животного, страха – неважно. Важно, что Ружиным полностью владело чувство дискомфорта, неразрывно связанное с прилипшей к телу одеждой. От нее, кстати, тоже ощутимо разило пережитым страхом – а раньше Ружин даже не подозревал, что у страха есть свой запах. Но теперь убедился в этом на собственном опыте. Не самый приятный способ, честно.

Не имея возможности избавить от неприятного амбрэ одежду, – по крайней мере, в обозримом будущем, – он решил смыть его хотя бы с тела.

Стянув джинсы и рубаху, Олег бросил их на пол и залез в ванну. Ступня правой ноги вдруг выстрелила мощным электрическим разрядом и он, охнув, опустился голой задницей на не менее голый край эмалированной емкости. Та была холодной, но Ружин даже не заметил холода – настолько его поглотила неожиданная боль.

Уставившись на ступню, он с удивлением обнаружил посиневшие и распухшие, свернутые сильно влево, три пальца. Поразмыслив немного, сообразил, что сломал их, лягнув джинсового сектанта. Странно, но в горячке бегства боль прошла мимо сознания, которое в тот момент было слишком занято другими проблемами. Изобразив на лице скорбь, Ружин внутренне усмехнулся. Лет десять назад он видел по телевизору эпизод, в котором Чарли Чаплин срывался с водонапорного рукава и падал на рельсы. Диктор на полном серьезе утверждал при этом, что Чарли тогда сломал себе шею. И даже не заметил перелома – так увлекся съемками. Перелом, уже сросшийся, обнаружили лишь несколько лет спустя. Ружин сравнил себя с Чаплином, и это пролилось бальзамом на его душу. Хотя, конечно, шея и три пальца на ноге – вещи несопоставимые, но все равно приятно, что ты чем-то похож на гения. Пусть и гения комедии.

Хотя, собственно, ничего удивительного в том, что он не заметил боли, не было. Все-таки, его телом в тот момент распоряжался Roujine prehistorik, которому было наплевать, что делалось с чужими пальцами. Это было не его тело, и не ему предстояло испытывать неудобства, связанные с неправильной эксплуатацией оного.

Ружин все-таки включил душ и медленно и осторожно сполз под струи воды. Нога, если особенно не налегать на пальцы, беспокоила не сказать, чтобы сильно. По правде говоря, она вообще не беспокоила – до того момента, пока Ружин не заметил травмы. Но и после электрического разряда, насквозь прострелившего ступню, боль не ощущалась – только онемение между большим пальцем и мизинцем. Но ничего серьезного. Совсем ничего.