Сергей Зверев - Фоторобот в золоченой раме

— Ну, я бы не стал утверждать столь категорично, — возразил Ромов. — Дело не загублено. Просто за восемь месяцев по нему практически ничего не сделано.

Лукашкина густо покраснела.

— Я думаю, не имеет сегодня никакого смысла выяснять, чья вина больше, — продолжил Ромов. — Дело резонансное. Погубить мы его не имеем права. Поэтому предлагаю внимательно проанализировать имеющуюся доказательственную базу. И навалиться всем миром, чтобы направить дело в суд. С моей стороны — любая помощь в любое время. Полагаю считать совещание законченным. Протокол будет подготовлен, и копии направлены в ваши службы.

Участники совещания покинули кабинет.

— Прошу ко мне в резиденцию, — после окончания совещания предложил начальник следственного отдела полковник Сторчаковский — лысый, с открытой, наивной, обаятельной улыбкой профессионального прохвоста.

На Платова он сразу произвёл впечатление прожжённого, умного и хитрого коррупционера, не желающего никаких проблем. Провёл оперативников к себе в кабинет, демонстративно сухо отослав Лукашкину со словами «идите работайте, задачи поставлены».

— Не представляете, как задолбало это дело. — В своём тесном, но очень уютно обставленном кабинете Сторчаковский вынул из резного шкафчика бутылку «Хеннесси» и разлил по хрустальным рюмкам. — Тут у всех интересы. То из прокуратуры звонят, то из Администрации Президента. Деньги на кону огромные… А на Лукашкину не обижайтесь. Дура она. Но верная и исполнительная. Главное, «фас» сказать. А дальше только перья летят.

— И сейчас вы скажете это «фас»? — спросил Шведов, беря хрустальную рюмку.

— У меня выхода другого теперь нет… Ох, антикварные барыги эти. Там клейма не на ком ставить. Уж я сам на что мошенник, но таких отвязных кидальщиков не видел. — Сторчаковский доверительно подмигнул.

— Значит, будем дело толкать в суд? — спросил Платов.

— А как же. За успех нашего безнадёжного предприятия. — Сторчаковский поднял рюмку, чокнулись. Выпили…

Вечером оперативники подъехали в офис к Кононенко, где тот пребывал в просторном кабинете между факсов и компьютеров.

Секретарша принесла отличный кофе с каким-то непонятным волнующим ароматом. Шведов рассказал о том, что ситуация кардинально изменилась.

— Сработали все крючки, — удовлетворённо потёр руки Кононенко.

— А что сработало? — поинтересовался Платов.

— В прокуратуре и в следствии сейчас кадровые перестановки, о чём вы знаете, несомненно. Новым людям сверху дано указание навести хоть какой-то порядок в этом хаосе. Вот и взялись перелопачивать зависшие дела, вызывавшие повышенное общественное внимание. Среди них и дело антикваров.

— Звучит интригующе, — улыбнулся Шведов.

— Вызвали Лукашкину и начальника её отдела к заместителю генерального прокурора. Тот внимательно выслушал их причитания о том, что мотив по делу Левицких доказывается с трудом и лучше будет дело прекратить. А прокурор им в ответ объявляет, что в таком случае должен ставиться вопрос о привлечении к уголовной ответственности следователей. Ведь получается, по бездоказательным обвинениям двое человек провели несколько месяцев в тюрьме.

— Следаки получили ультиматум — или вы, или они? — хмыкнул Шведов.

— Ну примерно, — кивнул Кононенко. — Для этого, конечно, пришлось провести большую подготовительную работу. Но это повод лишь для сдержанного оптимизма. Всё пока неопределённо. Те, кто Левицким меру пресечения менял и палки нам в колеса ставил, остались на своих местах. И готовы снова брать деньги за решение вопроса. Так что неизвестно, чья возьмёт.

— Наша возьмёт, — уверенно произнёс Шведов. — Иначе и быть не может…

Когда Платов подходил к своему кабинету, увидел энергично прохаживающегося невысокого лысого колобка в матерчатой куртке, потёртых джинсах и с борсеткой в руке. Он был чем-то похож на вождя мирового пролетариата.

— Валерий Николаевич? — спросил «колобок», когда Платов сунул ключ в замок. — Лопатин. Из Управления ГУУР МВД России по борьбе с организованной преступностью. Я к вам.

— Заходите. — Платов махнул рукой, пропуская впереди себя гостя. — Присаживайтесь. Коньячок? Кофе с бальзамом?

— Если только кофе.

— Не вопрос. — Платов достал чашки и включил чайник, вытащил пряники с фруктовой начинкой и печенье.

— Если не против, давай на «ты», — сказал Лопатин. — Всё-таки оба опера. Меня Андрей зовут.

— Валера.