Сергей Зверев - Небесное братство

И мы терпеливо ждем случая, ибо ничего другого не остается.

При подходе к порту Азова, где «Тристан» должен сделать остановку для приема топлива и пресной воды перед выходом в открытое море, мы уже частично освоились и в состоянии дать общие характеристики всем членам экипажа. Благо, их не так много.

В принципе заочно и по бумажным анкетам мы знакомы со всеми. Но, как говорится, буквы – одно, а общение с живым образом – совсем другое.

Итак, начнем с одной из самых уважаемых на флоте персон – с кока. Нашего повара величают Марк Наумович Литвак. Воистину нет такого предмета, который не стал бы для еврея фамилией, а для китайца едой. Тучный, проворный мужичок сорока пяти лет с гладкой наружностью, виноватым взглядом и отличными способностями разнообразно и вкусно готовить из стандартного запаса продуктов. Элементарно организует мелкую кражу тушенки или недовес свежих фруктов, но на такие подвиги, как «участие в вооруженном захвате судна», не способен.

Кандидатуры двух матросов нами сразу отбрасываются: ленивы, соображают через раз и отчаянно любят посидеть в обнимку с зеленым змием под слащавое безголосье «Блестящих». Либо не при делах, либо состояли в доле, но использовались на подхвате.

Радист Анатолий Антипов. Об этом человеке известно немного, ибо он замкнут, неразговорчив, нелюдим. Впрочем, эти качества скорее связаны с хобби – в радиорубке замечены два работающих ноутбука. Антипову около тридцати лет; высок, слегка худощав. Влился в экипаж около двух месяцев назад. До «Тристана» успел поработать на судах, приписанных к портам Самары и Астрахани. К происшествию годичной давности он точно не причастен, ибо в тот момент находился под Ярославлем.

Электромеханик Сергей Сульдин вызывает определенный интерес. Хороший специалист, не пьет, неплохо развит физически, с начальством накоротке. Сразу видно, что хитер и непрост, в разговорах с нами всегда предельно осторожен. За этим типом стоит понаблюдать.

Впрочем, как и за товарищем боцманом. Анатолий Шмаль перемещается по судну сообразно призраку и вырастает из-под земли в самых неожиданных местах. Пару раз я сталкивался с ним в машинном отделении, где он якобы проверял вахтенного матроса, хотя в его обязанностях проверки не значатся. Анатолий Васильевич крайне подозрителен, а с низшими чинами команды груб до безобразия. Поговаривают, будто иногда он пускает в ход свои здоровенные кулаки. Никогда не улыбается и не смеется.

– Уж кто-кто, а Шмаль, определенно, должен быть в курсе всего происходящего на судне, – единогласно постановляем мы.

Моторист Юрий Рябов постоянно у меня на виду, и за те пятеро суток, что мы колупались от Нижнего до Азова, я изучил его достаточно для исключения из списка подозреваемых. Что делать – война и долгие годы в армии научили меня живо разбираться в людях. Однако с выводами я не тороплюсь – решаю испытать подчиненного в экстремальных условиях, когда из человеческого нутра норовит вылезти все: и глянец, и дерьмо.

Третий помощник капитана Владимир Липинский работает на судах третий год. Штурман. Белая кость. Тихий и незаметный интеллигент. Кроме ходовой рубки и кают-компании, мы его нигде и никогда не встречаем.

– Вряд ли. Молод, дисциплинирован. И слишком избалован, – усомнился я, переговаривая с Торбиным в тихом коридорном закутке.

– Знаешь, сколько таких послушных и молодых сейчас «отдыхает» по тюрьмам? – не соглашается он. – Лучше присмотреть…

Второй помощник капитана Равиль Ишкильдин – мой ровесник. Низкорослый, смуглый брюнет, любящий пошутить или отпустить остроту. Большая часть его обязанностей касается груза, коего в трюмах и танках «Тристана» нет. Поэтому Ишкильдин частенько торчит на вахтах в ходовой рубке или подменяет старшего помощника в руководстве палубной командой. Вряд ли кто-то сумеет организовать в небольшом коллективе преступный заговор, способный остаться вне поля зрения второго помощника. Да и сам он вполне способен стать организатором сдачи судна пиратам. Сохраняем эту темную личность в списках неблагонадежных.

Старший помощник капитана Борис Скобцев – справно исполняющий свои обязанности простоватый дядька пятидесяти лет. Когда-то он был грамотным, энергичным специалистом, что позволило быстро дорасти до старшего помощника. Однако вместо капитанских нашивок Скобцев выбрал пьянство с почти запойным образом жизни, в результате чего лишился семьи и едва удержался в плавсоставе. Но опомнился. Переболел. Остепенился. Да вот беда – природу не обманешь: алкоголь быстренько превратил симпатичного и удачливого моряка в вялого, медленно соображающего, уставшего от жизни субъекта.