Евгений Сухов - Искупление вины

Заложив ладони за голову, Михаил Аверьянов уставился в темный потолок. Не спалось, мучила бессонница. Хотелось забыться, хотя бы ненадолго, а там, если повезет, оказаться в довоенной родной Вологде, которую любил. Тихий, спокойный зеленый городок, где так тревожно шумят кронами высокие клены.

Куда же подевалось все то, что он пережил? Как будто бы и не было ничего. А ведь это не так. Все осталось, и от этих воспоминаний никуда не убежать. Но самое главное — сейчас у него была Маруся. Вера в ее любовь буквально вырвала его из могилы и дала возможность жить дальше. Мало кто из врачей в госпитале верил, что ему удастся выкарабкаться — ранение было тяжелым, кроме того, он потерял много крови. Однако немецкие врачи сумели его вылечить, поставить на ноги. Сделали практически невозможное, относились к нему заботливо, словно он был одним из них. Так что даже трудно сказать, враги они для него или нет… Во всяком случае, стреляли в него не немцы, а свои, перешедшие на сторону врага, чтобы спасти собственную шкуру. Такие люди способны пойти на любую подлость.

Закрыв глаза, он думал о Марии, об их будущей встрече, о том, какая у них впереди будет долгая совместная счастливая жизнь. Во всяком случае, в это следовало верить. Незаметно для себя Михаил уснул, согреваемый мыслями о Марусе.

Связника задержали на почте в 16.30, а уже через полчаса он давал признательные показания. Как выяснилось, биография у него была вполне типичная для немецкого агента. Настоящее его имя — Зиновий Васильевич Поздняков. Родился в Новочеркасске в 1915 году, в семье майора императорской армии. На исходе двадцатого года его семья иммигрировала в Югославию, где и осела.

Учился Поздняков на юридическом факультете Белградского университета, где вступил в национальную организацию русской молодежи, созданную немцами для координации действий русского студенчества. Позже возглавил одно из подразделений союза и попал в поле деятельности «Абвера». После короткого, но содержательного разговора с сотрудником отдела «Абвер-2» был завербован и направлен для подготовки в разведывательный центр. В 1937 году был переправлен в район Вологды и по подложным документам сумел устроиться в бригаду обходчиков на железную дорогу.

Поздняков прекрасно осознавал, что оттого, насколько он будет откровенен, зависит его жизнь. Игра в шпионов для него закончилась в тот самый момент, когда ему в лицо направили пахнущий жженым порохом ствол пистолета. За прошедшие сутки сполна успел вкусить реальность — наручники на руках и сырой воздух в узкой камере Управления государственной безопасности Вологодской области. После разговора с майором Волостновым он сдал еще две диверсионные группы, с которыми раз в месяц поддерживал связь, но тот, не сводя с него строгих глаз, сказал:

— Этого мало, чтобы сохранить жизнь. Нужно вспомнить что-то еще.

— Я всего лишь связной… Моя задача — способствовать расширению агентурной сети и наблюдать за железной дорогой, — испуганно говорил Поздняков. — На связь с Центром я выхожу один раз в неделю и докладываю о том, что произошло за это время.

— Что ты должен был передать в этот раз?

— После встречи с агентом Филином я должен передать радиограмму о том, что встретил группу в условленном месте.

Майор в упор рассматривал связника. Обыкновенный, ничего такого, что могло бы отличить его от ровесников. Белобрысый, конопатый, сухопарый. Нацепит на лацкан значок и вполне сойдет за примерного комсомольца. Именно такие, без всяких опознавательных примет, необходимы в любой разведке. На идейного борца с Советским Союзом он не тянул — ссылался на собственную глупость и говорил о том, что Национальный союз активно опекается фашистским режимом.

Перед майором сидел молодой перепуганный мужчина, который прекрасно осознавал, что игры в благородство закончены, сам он находится всего-то в шаге от расстрельной статьи, и жизнь его зависит оттого, насколько он будет красноречив.

— Что вы знаете о прибывшей группе? — задал Волостнов следующий вопрос.

— Мне известно, что это наиболее подготовленная и доверенная группа майора Гемприх-Петергофа… Он возлагает на эту группу большие надежды. В последней радиограмме меня попросили оказать ей должное содействие и определить куда-нибудь на подходящее место на первые несколько дней.

— Насколько хорошо вы знаете майора Гемприх-Петергофа?

— Достаточно хорошо, — после некоторого замешательства произнес Поздняков. — Он был одним из тех, кто нередко приходил на заседания молодежного союза. Представлялся как Андрей Петрович Петергоф. Думаю, что представлялся под вымышленным именем. Не уверен, что даже его фамилия Гемприх-Петергоф настоящая. Только значительно позже я узнал, что он работает в «Абвере».