Александр Золотько - Игра втемную

– Ну, и в чем тут зомбирование? – решил уважить Олега Юрьевича я.

– Может быть, зомбирование здесь и не при чем, но одним из немногих памятников, снесенных в тот август, оказался памятник «железному Феликсу». Вы можете гарантировать, что ни у кого из тогдашних низвергателей не было в голове заложенных слухов о золоте? Такой махонький логический мостик: снести памятник – выгодно.

– Достаточно смелое утверждение, – заметил я.

– Согласен, только в таких делах, обычно, самые смелые утверждения оказываются мелочью по сравнению с реальным положением вещей. Вы рыбак?

– Бог миловал.

– Ну все равно поймете. Вот вы сидите на берегу реки и видите, как мелочь выпрыгивает из воды. Играет. Потом вы слышите, как в камышах что-то тяжело плеснуло, замечаете, как по поверхности воды идут круги. И вам совершенно невдомек, что на самом деле происходит там в глубине. Кто кого, извиняюсь, жрет, кто кого насилует. Вообще, рыбалка – один из самых драматических видов спорта. И, кстати, охоты. В лесу все более-менее ясно – у охотника задача подстрелить, у загонщика – загнать, а у собаки, в крайнем случае, – облаять. А зверь бежит или прячется. Рыбалка – совершенно другое дело.

– Ничего особенного – рыба и рыбак, – перебил Носалевич. – И никакой философии.

– Неверно. Вы упускаете из виду такое важнейшее, действующее в рыбной ловле лицо, как червяк на крючке. С его точки зрения, все затеяно ради того, чтобы помучить его особу. Вначале сажают на крючок, потом пытаются утопить и скормить хищным рыбам. И ему совершенно невдомек, что на самом деле он никому не нужен и что против него лично рыбак не имеет ничего. На него ловят кое-кого большого и вкусного. Ну, а червяк при этом – неизбежные потери. И вообще, давайте кушать, – подвел черту Олег Юрьевич. – У меня как раз рыбка.

Я так и не понял в тот момент, на самом деле или мне это только показалось, но я поймал на себе прищуренный взгляд попутчика. Испуг просто так не проходит, это известно каждому. Я понимал, что мне теперь еще долго будут мерещиться ужасы, но когда Олег Юрьевич разглагольствовал о философском значении червяка на крючке, я был готов поклясться, что смотрел он на меня. Начавшееся было исправляться, настроение было испорчено еще раз и на этот раз на весь оставшийся вечер. Мы с Носалевичем потянули из-под полок сумки и стали вытаскивать купленное в дорогу питание, но тут Нина потребовала, чтобы все мужчины убирались из купе и дали ей возможность переодеться. Мы стояли в коридоре, за окном мелькали огни. Попытку Олега Юрьевича вернуться к разговору о зомби я не поддержал, а с Носалевичем говорить на такие возвышенные темы он не решился. Мы помолчали минут десять, пока Нина переодевалась. И только когда она открыла дверь купе, Олег Юрьевич как-то с нажимом сказал, глядя в пространство:

– Напрасно вы так несерьезно относитесь к проблемам программирования мозга. В вашем Городе в свое время работала очень интересная группа. Вы бы полюбопытствовали.

6 марта 1995 года, понедельник, 0-35 по местному времени, северно-западная окраина Сараево.

Силуэт человека на фоне светлой скалы возник настолько неожиданно, что наблюдатель пару секунд не реагировал на его движение. Потом, не оборачиваясь, толкнул локтем напарника, который дремал рядом. Напарник проснулся и потянулся к автомату.

– Видишь? – еле слышно спросил наблюдатель. – На той стороне?

– Может, наши?

– Нас бы предупредили.

– Голубые каски здесь тоже не появляются в такое время.

Наблюдатель не отрывал взгляда от силуэта, боясь, что тот может раствориться в темноте. Он уже неоднократно намекал командиру на то, что с прибором ночного видения, как у ООНовцев, было бы значительно удобнее, но командир всякий раз переводил разговор на другое или просто высмеивал. В свои восемнадцать лет наблюдатель воспринимал многие вопросы слишком серьезно и к ночному сидению возле тропы относился с преувеличенной ответственностью. Командир, конечно, был прав – у них в отряде даже патронов иногда не хватало, не то что ночных биноклей. Но вот сейчас нужно было принимать решение. Помощник, на год младше наблюдателя, начал осторожно подтягивать автомат к плечу.

– Стреляем? – шепотом спросил у старшего.

– По моей команде! – ответил тот.

Помощник осторожно снял автомат с предохранителя и тут вспомнил, что патрона в патроннике нет.

– Слушай, мне нужно передернуть затвор, – виновато прошептал он.