Михаил Зайцев - Укус Змея

— Пусть так. Некий академик от психологии в погонах с большими звездами предложил заговорщикам ряд методов манипуляции массовым и отдельно взятым сознанием. А ты, друг мой, с легкостью необычайной выяснил, как именно по строго засекреченной методе экстренно штампуют пачками суперменов. Парня, из которого сделали псевдосупера для твоего убийства, допросили и устранили, а ты, такой сообразительный, стал козырем, тузом в рукаве, в аппаратных играх против непомерно амбициозного академика-психолога.

— Жалко парня.

— Жалко. И отдельных товарищей из ГКЧП, которые стараниями нашего академика выбрасывались из окон, тоже жалко. А самого изобретателя разнообразных методик пси-воздействия не жалко ничуть. Методики его живы, а самого списали в прошлом году, на всякий случай, накануне выборов этого года. Чтоб во время выборов, упаси боже, не напакостил.

— То бишь, если бы энская братва меня не выкрала во время беспорядка девяносто третьего, тогда?..

— Так точно. Держать козырь против покойника — бессмысленно.

— Меня продолжают искать?

— Не думаю. Конечно, в девяносто третьем, для порядка, объявили тревогу, но... Сколько таких тревог объявляли? Например, по поводу убийства Влада Листьева. А толку? Некогда тревожиться по ерунде, когда идет процесс дележа собственности погибшей страны. Кто не успел, тот опоздал.

— А не знаешь, кроме меня и тебя, много ли наших пережило чистку весной девяносто первого?

— Откуда мне знать? Могу предположить, что большинство. — Игорь стряхнул серый столбик пепла в янтарь коньяка, в свой нетронутый бокал. — Как мне кажется, только ты, друг мой, взял на себя труд допросить подосланного к тебе киллера и предпринял попытку связаться с президентом. Что до меня, так я своего киллера ликвидировал сразу и сразу исчез с адреса приписки... — Игорь втянул в себя сигарный дым полной грудью. Затянулся, как будто курил сигарету. — Долгая история, пришлось помыкаться, прежде... — Игорь замолчал, оборвал фразу. Небрежно бросил сигару в бокал с дорогим коньяком, где уже плавал пепел. — Олег, я встретил девушку, я... Только ты не смейся... Влюбился я, как пацан сопливый, в дочку Аскольда Афанасьевича. В среднюю. Аскольд, он своих троих девочек не балует. С Аллой мы встретились, представь себе, в метро. В девяносто втором это было. Аскольд уже тогда прилично поднялся, капиталами ворочал, а дочка в институт на метро ездила. Так он ее воспитывал. Алка и не подозревала, что папаша пускает за ней «хвост». Ее незримо охраняли нормального уровня ребята. После развала комитета в девяносто первом Аскольду было из кого выбирать...

Игорь вновь замолчал. Потянулся было за новой сигарой, да передумал, взялся за емкость с коньяком, налил в нетронутый бокал на три пальца, выпил залпом и продолжил:

— На первом нашем с Алкой свидании я все-таки засек «хвост». Подумалось невероятное — что меня каким-то образом опознали и пасут. Про академика-психолога я тогда ничего не знал. Это Аскольд меня просветил позже. Аскольд Афанасьевич — кладезь информации о закулисье грызни за власть... Твою мать, о чем это я?.. Отвлекся, потерял нить...

— Ты засек «хвост» и подумал, что он по твою душу.

— Да, подумал. Вежливо попрощался с девушкой и, знаешь, как испугался, когда понял, что это ее, Алку, пасут. Чья она дочь, я, сам понимаешь, понятия не имел. Но нищенкой Алка не выглядела, а в девяносто втором как раз начали похищать людей ради выкупа, и я... Надеюсь, ты понимаешь. Предпринял я, сам понимаешь, какие действия. Хорошо еще, с перепугу не загасил топтунов, а только... э-э-э... только здоровье им вполне щадяще попортил и доставил девушку домой, сдал с рук на руки отцу... Ха-а!.. А вышло, что сдал экзамен, сам того не желая, Аскольду на профпригодность. С тех пор я с ним.

— А девушка? Алла Аскольдовна, с ней у тебя как?

— Переписываемся. — Игорь заглянул в пустой, влажный от коньяка бокал, рука его вроде бы дернулась, чтоб еще налить, но Игорь сдержался. — Папаша ее в Гарвард отправил доучиваться.

— От тебя подальше? Ты извини, если я...

— Да ну, брось ты! Все нормально, вполне закономерный вопрос... Аскольд Афанасьевич, ты понимаешь, вообще никак не комментирует наши отношения.

— То есть?

— Никак! Мы с ней созваниваемся чуть ли не ежедневно. По электронной почте переписываемся. Видимся, сам понимаешь, редко. Он нам не препятствует. Знает, что мы... Что мы близки. И я, и она пытались поговорить с Аскольдом Афанасьевичем о будущем, о нашем с ней будущем, но Аскольд — кремень! Сначала, говорит, дочь должна закончить образование, и все тут. А там, говорит, видно будет. И точка... Лишь однажды... Я одно дельце успешно провернул, Аскольд сомневался, что все у меня получится, как надо. Головой рисковал, как никогда в жизни, а... Короче говоря — получилось все тип-топ, Афанасича я порадовал, и он, такой веселый, сказал, что о лучшем зяте даже мечтать стыдно. На неделю отпустил к Алле, в Гарвард меня отпустил, с ней повидаться... Эх! — Игорь все же налил себе коньяка. До краев. Выпил, как воду. Тыльной стороной ладони утер губы. Взял сигару. Зубами откусил кончик. Сплюнул на сторону. Закурил.