Владимир Колычев - Брат, стреляй первым!

— Ну так в чем же дело? У вас есть возможность изменить вашу жизнь. Вы хотите жить нормальной жизнью, где нет бандитских наездов и убийств…

— Да… Хватит, надоело все…

Никита не хитрил. Он на самом деле решил послать Кэпа куда подальше. Хватит с него всей этой грязи!

— Вот и отлично. Я предлагаю вам такой вариант. Вы рассказываете мне, как все было, а я отпускаю вас на свободу.

— На свободу с чистой совестью… — усмехнулся Никита.

— Да, с чистой совестью…

— Да нет, совесть моя не будет чиста, если вам кого-то сдам…

— Значит, вам есть кого сдавать? — ухватился за его слова Ильин.

— Да нет, я же говорю, просто с детства ненавижу стукачей… Короче, гражданин следователь, ничего не знаю, ничего не видел.

— Зря ты так, Никита… Ведь ты в скверную историю влез. Тебе будет предъявлено как минимум соучастие в убийстве…

Никита понял — пугают его не просто так. История действительно прескверная.

— Ладно, допустим, я знал Григорьева и его дружков. Но с чего вы взяли, что мы кого-то убили? С чего вы взяли, что мы были на этой чертовой квартире, где произошло убийство?

— Гирин Матвей Иванович, кличка Гиря… Тебе это имя что-то говорит?

Следователь в упор смотрел на него. Отслеживал, как реагирует он на его слова.

— Ну, допустим…

— А тебе известно, что в прошлом году Гирин привлекался к ответственности за вымогательство?

— Каюсь, его прошлым я не интересовался.

— У нас в картотеке есть его «пальчики».

— В смысле, отпечатки пальцев?..

— Именно…

— Вы хотите сказать, что Гирин наследил?

— Совершенно верно… У нас есть свидетели, которые видели его возле дома, а с ним еще четверых молодых людей… Вы, конечно, понимаете, о чем я говорю…

Никита понимал. Он вспомнил пацаненка, который уж очень не хотел открывать им дверь в подъезд. А Гиря его за шкирку схватил. А пятерней своей при этом за железную дверь держался. Вот, значит, где он наследил…

— Да, понимаю… Только не понимаю, какое это имеет ко мне отношение?

— Вместе с Гириным свидетели видели вас.

— А что, вы уже проводили опознание? Что-то не припомню…

— Все это еще впереди.

— Вот тогда и поговорим.

— Значит, вы отказываетесь признаваться! — еще больше нахмурился Ильин.

— А не в чем мне признаваться… Я ничего не знаю.

— Ладно, гражданин Брат, не хотите по-хорошему, дожмем вас по-плохому… Будет проведено опознание, сделаем очную ставку… Вы, голубчики, друг друга сдадите…

А пока, значит, никто никого не сдал. Из поведения следователя можно было сделать только такой вывод. А пытали ведь не только его. И Виталу досталось, и Во-вану, и Чаусу. А Гире… А этому козлу так и надо!

— Поживем — увидим…

— Философствуете, гражданин Брат? Ладно, посмотрим, что вы дальше запоете… Итак, приступаем к официальной части…

Ильин достал протокол допроса и начал его заполнять. А потом на Никиту посыпались вопросы. Что, где и как… Но на все был только один ответ — ничего не знаю, ничего не понимаю…

Утром следующего дня Никиту отправили в изолятор временного содержания на Петровку, 38. Знаменитые «Петры»… Его определили в большую, но душную и забитую до отказа камеру. Здесь сидели человек тридцать, не меньше. И все они, угрюмые, замученные жарой и духотой, смотрели на него ленивыми безучастными глазами.

Никита слышал, что новичков в камерах встречают отнюдь не хлебом с солью. Существует так называемая «прописка». Пропишут тебя в камере — хорошо, нет — будешь изгоем, плевки за всеми подтирать. Он приготовился достойно встретить противника. Драться так драться, но унижать себя он не даст… Но, к его удивлению, ничего такого не произошло.

Он спокойно прошел к свободной койке на нижнем ярусе возле ширмы, за которой скрывалась «параша». Бросил на койку матрац, заправил белье и лег.

Побеспокоили его лишь вечером.

— Ты чего такой смурной, братишка? — подошел к нему крепыш с габаритами штангиста-тяжеловеса и квадратным лицом.

— Да так…

— Ты кто будешь?

— В смысле?

— Ну кто ты, пацан или коммерс?

— Я из команды Кэпа. Слыхал о таком?

— Кэп?.. Ну да, слыхал, — кивнул крепыш. — Черняевская братва…

— Ага…

— Значит, ты из наших будешь…

— Откуда я знаю, кто ты?

— Я-то?.. Я Гена Измайловский! — гордо заявил крепыш. — Слыхал?

— Да что-то слышал…

Конечно же, Никита ни о каком Гене Измайловском и слыхом не слыхивал.

— Тебе чо шьют? Рэкет?

— Да нет, бери круче…

— А что?

— Соучастие в убийстве…