Владимир Колычев: Брат, держи удар!

Никите нравился Розенбаум. И песню про уток он знал. Память сама выдала эти слова: «…лечить так лечить, стрелять так стрелять».

Только сам лично стрелять он не больно-то любил. Было дело — убивал. Людей. Но ведь по крайней необходимости. А утки что ему плохого сделали? Чем перед ним провинились? Тем, что нагуляли жирок за лето и первый месяц осени? Так ведь у Никиты свой отель, целый ресторанный комплекс к его услугам — не голодает он…

Но на охоту он отправился вместе с приятелями. Он любил сам процесс. Золотая осень. Солнце светит прямо в глаза… вокруг красота, достойная картин Левитана. И воздух свежий — так легко вдыхать его полной грудью. Приятно слушать, как шелестит под ногами опавшая листва. Нет ничего лучше, чем блуждать по желто-красному лесу.

Их всего трое. Никаких загонщиков с рожками и флажками — вместо них дюжие ребята в камуфляже. Это охотники за зверем, но не за лесным — за двуногим. И Никита, и Павел, и Юрий — люди серьезные, у всех есть враги. Поэтому с ними телохранители. По два человека на брата. Их не видно — только слышно, как шуршат их тени где-то поблизости.

— Говорят, ты, Никита, у нас теперь продюсер? — спросил Юрий.

Здоровый дядька. Пудов на восемь тянет. Ходить ему нелегко. Двойной подбородок и пивное пузо к земле тянут. Вот кому пешая прогулка на пользу.

— Скорее спонсор…

Никита не отказался от Лели, от подруги не столь уж давних дней суровых. Она хотела стать эстрадной звездой. Пожалуйста, какие проблемы… Никита вложил в нее деньги, дал толчок к раскрутке. А вплотную ею занимается Валера — он для Лели и продюсер, и администратор. И друг сердечный. Недавно она первый клип отсняла — пару раз его по ТВ прокрутили. До звезды Леле еще далеко. Но перспектива есть. Никита уверен в ней.

— А ты с этой девочкой не того?.. — спросил Павел. Он знал, про кого речь. И отсюда нездоровый интерес. Не спит ли Никита с певицей Лелей?..

Вообще-то, за такой вопрос можно и по морде схлопотать. Но Никита сегодня добрый.

— Сам знаешь, у меня жена…

— Да я тоже своей жене никогда не изменял, — покачал головой Павел. — А с этой бы девочкой… Может, дашь адресок?.. Я ее не обижу, обещаю…

Никита в этом и не сомневался. Павел — хороший парень. Это в бизнесе он волк матерый — зубастый, клыкастый. Тридцать лет ему всего — а уже президент крупной нефтяной компании. А так он добряк. И примерный семьянин.

— Эй, братишка, что за дела? — удивленно отозвался Юрий. — Ты ж, кроме Катерины своей, и знать никого не хочешь…

Жена у Павла — настоящая красавица. И человек хороший. Он и Катя — идеальная пара. По крайней мере, так считалось до сих пор. И Павел не уставал всех в этом убеждать. А тут на тебе, налево парня потянуло.

— Не знаю, — кивнул Павел, — знать никого не хочу… Мне, правда, только Катя нужна… Только болеет она сейчас. Желтуха. Блин, где она ее подхватила?..

— Болезнь Боткина — это не есть очень хорошо, — авторитетно заявил Юрий.

— С Катей все в порядке. Послезавтра уже выписывают. Соскучился. Меня ж к ней в палату не пускали. Типа, заразно…

— И по жене ты, Паша, соскучился. И по сексу, — сказал Юрий. — Может, правда, девочку тебе подснять? Могу помочь…

— Да ладно, перетерплю. Немного осталось…

Они подходили к болотистому пруду. Темное зеркало воды, камыш вдоль берега. И утки.

Павел первым вскинул ружье. Дорогой у него инструмент, фирменный. Настоящий «зиг-зауэр».

У Никиты помповый «винчестер». Но в ход «пушку» он пускать не стал. Птичку жалко. Но и Павлу мешать не собирался. Вольному воля.

Под шорох крыльев и с кряканьем утки стремительно поднимались вверх. Павел прицелился. Нажал на спусковой крючок. Раз, два… Но ружье молчало.

— Что за черт! — досадливо сморщился Павел.

И быстро переломил ствол — патроны сменить.

Никита вздрогнул от выстрела. Он раздался в тот момент, когда Павел только тянул руку к первому патрону, чтобы вытащить его из ствола.

Один выстрел, второй. И оба из переломленных стволов. Заряды картечи вырвали из земли клочья пожухлой травы. Одна гильза на убийственной скорости вылетела из ствола и выбила Павлу глаз. Вторая смяла ему носовой хрящ.

Павел и ахнуть не успел. Обливаясь кровью, он мешком рухнул на землю. Никита склонился над ним, попытался нащупать пульс. Но, увы, его приятель был уже мертв…

От Сергиева Посада до Москвы совсем недалеко, семьдесят километров. Для такого дисциплинированного водителя, как Марта, час пути. Она любила посещать Троице-Сергиеву лавру. Успенский и Троицкий собор, Духовская церковь — святые места, все здесь дышит любовью к богу, теплом и умиротворением.