Владимир Колычев - Брат, стреляй первым!

Упал он некрасиво. Ноги высоко взметнулись вверх, а голова провалилась вниз. И он больно ударился затылком об угол стола. Он распластался на полу, а человек с автоматом навалился на него всей своей громадной тушей. К нему присоединился еще кто-то. Мгновение — и на руках Никиты защелкнулись наручники.

В это же время послышался точно такой же звук. Это надели стальные браслеты на руки Вована и Чауса.

И только после этого в комнате появился мужчина в штатском. И лениво так бросил:

— Милиция! Уголовный розыск!

— РУОП! — добавил кто-то.

Никита уже знал, что для криминальной братии РУОП не просто враг, а враг классовый. РУОП — это региональное управление по борьбе с организованной преступностью. Этот монстр образовался всего несколько месяцев назад. И, как всякий молодой хищник, особенно был жаден до жертвенной крови…

Спецназовцы снова пришли в движение. Они подхватили под руки Никиту и потащили к выходу из квартиры. В «воронок» его впихнули вслед за Виталом. Еще немного, и там же оказались Вован, Чаус и Гиря. Их расфасовали по разным отсекам. Но общаться между собой они могли.

— Ну, Гиря, гад! — зло процедил сквозь зубы Чаус.

— Заткнись! — цыкнул на него Витал. — Никто никого не сдает…

Всех пятерых «воронок» отвез в ближайшее отделение милиции, где имелся ИВС — изолятор временного содержания. Каждому нашлась отдельная камера.

Мрачные стены, деревянный настил, грязный вонючий унитаз в углу. Впечатление от камеры, куда определили Никиту, было жуть каким неприятным. Но самое страшное ждало его впереди. Не успел он прилечь на нары, как с лязганьем открылась дверь. Его повели на допрос.

Длинный узкий кабинет с пожелтевшими от старости обоями, угрюмые лица двух оперативников в «сбруе». Один чернявый, другой рыжий. В кобурах под мышками у обоих торчали рукоятки табельных «Макаровых». Никиту усадили на стул.

— Ну чо, братуха! — на блатной манер протянул чернявый. И впился в Никиту свирепым взглядом. — Говорить будем?..

— А чего надо? — Никита спрятал от него глаза. — Я ничего не знаю…

— Что именно ты не знаешь?

— Ничего не знаю…

— Говори, падла, как пацанов троих замочил! — рыкнул на него второй оперативник.

— Каких пацанов?

В кабинете было жарко, душно. А Никите вдруг стало холодно. От страха. Подтвердились самые худшие его опасения. Менты арестовали его по подозрению в причастности к вчерашнему убийству. Ну и гад же этот Гиря!..

— А вот этих! — Оперативник разложил перед ними цветные фотографии.

Все правильно, три окровавленных трупа. К горлу подступила тошнота.

— Мне плохо, — признался Никита. — Воды…

— Воды? — зло переспросил опер.

Он схватил с грязного подоконника такой же грязный графин с водой. Перевернул его и вылил всю воду на голову Никите.

— Напился?

Никита промолчал.

— Полегчало, ублюдок? — набросился на него второй оперативник. — Ну, теперь говори, как ты, мразь, перерезал им всем глотки…

— Я?! Им?!.. Вы что-то путаете… Я ничего не знаю…

— В последний раз спрашиваю: зачем ты грохнул этих пацанов?

— Да не трогал я их…

— А кто трогал? Кто убил их?

— Да я откуда знаю?.. Я вообще ничего не знаю…

— А мы тебе сейчас освежим память…

В руках у оперативника появился пакет. Он зашел к Никите сзади и набросил его ему на голову. Второй опер держал его за плечи. Хватка у него мертвая — не вырваться. А вырываться Никита пытался. Еще бы! Воздуха нет, клеенка лезет в рот, кровь бьет в голову. Ощущение ужасное…

Никита уже стал терять сознание, когда с него сняли пакет.

— Ну что, вспомнил? — злорадно спросил опер.

Никита ничего не ответил. Он просто не мог ответить — с такой жадностью он насыщал свои легкие драгоценным воздухом. Ему казалось, что больше такого мучения он не перенесет.

— Ну, я жду ответа…

— Я ничего не знаю, — выдавил он из себя.

— Ну, ну…

И снова голову накрыл проклятый пакет. В жутких мучениях Никита снова терял сознание… Гиря — ублюдок… Гиря — мразь… Гиря — убийца… Это по его вине пытают Никиту. Это он, тварь, убил пацанов… Надо во всем сознаться…

— Ну так что, говорить будем? — снова спросили Никиту, когда пакет исчез.

— Да…

— Валяй…

— Говорю — я ничего не знаю…

— Ах ты мразь! — Рыжий оперативник с силой заехал ему кулаком в грудь.

Никита бы грохнулся на пол вместе со стулом, если бы не второй опер. Он удержал его от падения. И за это треснул его кулаком по темечку… Козлы!..

— Последний раз спрашиваю, сознаваться будешь?