Михаил Серегин - Пастырь из спецназа

За храмовой оградой у самых ворот пошевелилась черная тень, и отец Василий, завернувшись в полушубок, пошел сквозь белый нетоптаный снег навстречу.

– Бог в помощь! – громко обратился он, и человек обернулся – это был автоматчик Скобцова. – Не замерз? – улыбнулся он милиционеру.

– Н-не… ничего… – стуча зубами, ответил тот. – Вот только курево кончилось… У вас сигаретки не найдется?

Отец Василий отрицательно покачал головой и увидел, как прямо к храму на скорости, наверное, километров семьдесят, мчится, рассекая выпавший снег, митрополитов лимузин. Священник насторожился. Ему никогда не нравились такие сюрпризы. Водитель ударил по тормозам, и лимузин, скользя по укрытому снегом асфальту, плавно подъехал к самым воротам.

– Отец Василий! – крикнули ему через опустившееся тонированное стекло. – А ну-ка иди сюда!

Священник протрусил к лимузину и заглянул в окошко. Здесь пахло хорошим одеколоном, дорогим коньяком и сигарами. Вдымину пьяный глава районной администрации лежал, закинув большую седую голову на дорогущую кожу сиденья, а Скобцов раздавал карты.

– Отец Василий! – вернул его в реальность сидящий здесь же, с картами, митрополит Акинфий. – Сколько же вас ждать можно? Сами сказали, едем, и сами же мероприятие нам срываете! А ну быстро в машину!

«А как же служба?» – хотел спросить священник, но понял, что не всякий вопрос следует задавать начальству.

Вслед за лимузином на охоту потянулась целая вереница машин, хотя отец Василий прекрасно понимал, что это далеко не все: основная масса обслуживающего персонала выехала на место еще глубокой ночью, часа в два-три.

Он сидел напротив митрополита и не уставал поражаться физической мощи этого старца. Несмотря на явно проведенную без сна ночь, глубоко посаженные глаза отца Акинфия по-прежнему излучали силу и власть, словно и не знал он такого понятия, как нормальная человеческая усталость. В компании с Медведевым и Скобцовым даже сам отец Василий, несмотря на изрядную подготовку в спецназе, не смог бы так выглядеть поутру…

– Что смотришь? – строго, без тени улыбки спросил Акинфий.

– Здоровью вашему удивляюсь, – откровенно признался священник: то, что духовному начальству лучше не врать, он усвоил давно – эти искушенные глаза все одно не обманешь…

– Не обидел господь, – так же строго констатировал Акинфий. – Только ты телесной крепости не завидуй. Ништо все это. Пустое. – Он повернулся к Скобцову. – Не раздавай, хватит беса тешить.

Начальник милиции принялся суетливо собирать карты.

– Сказывают, у тебя конфликт был, – пронзительно посмотрел священнику в глаза митрополит.

Отец Василий беспомощно огляделся. Медведев так и спал, закинув голову назад. А Скобцов нервно теребил никому не нужную колоду побелевшими от внутреннего напряжения пальцами.

– Говори, – жестко распорядился митрополит.

– Было дело, – опустил глаза отец Василий.

– И морду кое-кому набил, говорят…

– В общем, да. – Священник чувствовал, что сгорает от стыда.

– И правильно. Никому не позволяй над православной церковью верха одерживать! Никому! Ты понял?!

– Понял, – заливаясь краской, кивнул отец Василий.

Как непохожи были эти слова на то, чему его учил старец Григорий! Священник прикрыл глаза, и перед ним появился его духовный учитель. «Неужели ты думаешь, что для Слова божьего, по которому и создан весь этот мир, есть в нем преграды? – спросил тогда он и немного погодя добавил: – Величайший грех думать, что сила церкви ограничена пределами храмовой ограды – для Слова божьего, которое мы несем, нет и не может быть пределов…» Эти люди были словно из двух разных миров. Он точно знал, кому из этих двух старцев верить и за кем идти… но с начальством не поспоришь.

Дорогу до, с позволения сказать, «заимки», судя по всему, расчистили буквально за полчаса до прибытия высоких гостей. Огромные, видимо, пригнанные ночью из области импортные снегоуборочные машины еще стояли на обочине, когда колонна просвистела по превосходно заасфальтированной трассе через лес и уткнулась в красивое двухэтажное здание.

Выскочила и, перекликаясь на ходу, побежала вперед охрана, о чем-то уже переговаривался с загонщиками главный егерь, а священник все смотрел и смотрел на словно возникшее из сказки строение и не мог насмотреться – так хорошо, так ладно оно было задумано и отстроено. Такая старая, добрая, русская сказка в современном финско-немецком исполнении…