Александр Тамоников - Призрак со свастикой

— У вас не будет неприятностей из-за меня? — забеспокоилась она. — Я слышала, что у вас такое… не очень поощряется…

— Не волнуйтесь, Линда, неприятностей не будет, — погладил ее по щеке Павел. — Вам вовсе не обязательно уходить, спите здесь, места хватит на двоих.

— Правда? — она обрадовалась, прижалась к нему. — Я так ждала, что вы это скажете… Весь день вертелась, как на игле, так хотела вас увидеть, а вы пришли так поздно и не один… Я понимаю, что у вас дела, вы очень заняты по службе… Вы сегодня были такой расстроенный, или мне показалось? А еще у вас гимнастерка порвалась, к тому же она очень грязная. Я бы вам все выстирала, высушила, но ведь завтра вы опять в ней уйдете? Вы, русские, не очень любите снимать с себя грязную одежду…

— Нет, Линда, мы очень любим снимать с себя одежду, — засмеялся он, — если есть, во что переодеться. Ну, хорошо, завтра я предоставлю вам такую возможность, будете стирать, сушить, гладить. И обещаю, завтра я не буду выглядеть таким прибитым и расстроенным.

«Вернуться бы завтра», — почему-то подумалось ему.

Спать оставалось не так уж много. Под тихое бормотание Линды он начал проваливаться в бурлящее море сна. Там перемешивались мертвые немецкие автоматчики, то выныривал, то вновь тонул совершенно белый капитан Рудницкий, что-то вещал на ухо с бесподобным кавказским акцентом младший сержант Давлаев. Гремела, погружаясь в пучину, здоровая мотодрезина со строительным краном, за ней — самоуправляемая автомотриса, набитая рабочими в немецких армейских шлемах. Пропадал в бездне вод оборванный кусок железнодорожного полотна…

Линда убежала под утро. Когда постучали в дверь, рядом никого не было, но мятая постель еще хранила ее тепло. Чертыхаясь, Павел натянул брюки и доковылял до двери. Мельком глянул на часы — собственно, семь, вставать пора…

— Здравия желаю, товарищ капитан, — сообщил взъерошенный Окулинич, одетый примерно так же. Он сунул любопытный нос в спальню, и возникло неодолимое желание щелкнуть по нему. — Атмосферка тут у вас, товарищ капитан, — уперся он взглядом в мятую кровать с двумя подушками, — характерная такая, я бы сказал, с нотками легкого разврата…

— Что надо? — отрезал Павел. — Уже встаем…

— Я по делу, товарищ капитан. Окна нашей трехместной спальни выходят на дорогу. Мы проснулись раньше тебя и уже минут пятнадцать наблюдаем эту картину. Город только просыпается. Напротив дома на другой стороне дороги стоит трофейный «Опель», в нем сидят штатские физиономии и таращатся на наши окна. Они не в курсе, что мы их засекли. Вопрос: нам стоит беспокоиться? Решили не тревожить этих ребят, пока не доложим тебе…

Павел отстранил разговорившегося Рому, шагнул через коридор в соседнюю комнату, когда-то бывшую кабинетом. Вся компания уже встала, с интересом смотрела на командира. Он прижался к стене, глянул за шторку. Город действительно просыпался. Первые прохожие брели по разбитым тротуарам. Проехала дребезжащая «полуторка». Практически напротив, прикорнув к тротуару, стоял видавший виды «Опель» с вмятиной на крыле. В машине сидели как минимум двое. Явно не в форме, обычная гражданская одежда. Мужчины, оба в кепках. Водитель шевельнулся, повернул голову, видимо, сидящий сзади что-то ему сказал, и он посмотрел влево, на подъезд, потом взгляд заскользил по окнам квартиры Беккеров. Павел четко видел лицо водителя. Мужчина лет тридцати пяти, ничем не примечательная физиономия, взгляд равнодушный. Абсолютно незнакомый тип! Но тут прилип к стеклу тот, кто сидел за ним. Обрисовалось лицо — угрюмое, с цепкими колючими глазами. Субъект безотрывно смотрел на окна — и вполне возможно, подметил наблюдателя за шторой…

Верест похолодел. А вот эту физиономию он уже ранее видел! Вспомнить бы где… Но память буксовала, отказывалась давать подсказки. Совсем недавно, вчера или позавчера… Человек майора Сенцова? Нет, не видел он у майора таких людей. Сотрудник Шалаева — отправленный по душу Вереста для подстраховки? Тоже глупо. Данного субъекта он видел явно не в комендатуре. Да и не станет Шалаев заниматься подобными глупостями, у него нет оснований не доверять Вересту. А если бы и послал — то людей, искушенных в слежке. А эти двое явно не были доками сыскного дела…

Немцы? Почему бы, собственно, нет? Существует предубеждение, что немца можно элементарно отличить от русского. На самом же деле — далеко не всякого…

— Проблемы, командир? — пытливо взглянул на него Звягин, стоявший у двери. — Ты только скажи, мы их возьмем по-тихому. Вылезем из твоего окна, пробежимся по кварталу…