Михаил Серегин - Восход черного солнца

– Ну, прям в два раза? – в тон ей усомнился Виктор. – Это уж ты загнула.

– Я бы не хотела, чтобы ты сталкивался с этим чудищем, но, если уж придется, вспомни мои слова – он действительно в два раза мощнее.

– А что Николай? Тебе показалось, что этот Коля и Ларецкий, они кореша, да?

– Я бы сказала, что Ларецкий стоит над Колей и тот его уважает. Поэтому он постарался сделать все, чтобы я поехала с этим уродом в гости к Марку за колечком. Иннокентий Альбертович оказался настоящей сволочью. Мало того, что он сделал всю эту гадость со мной, так он ведь и кольцо забрал. Я ведь могла бы это кольцо продать и на эти деньги вылечиться.

– Ну вряд ли он изначально покупал его тебе. Скажем так, он дал тебе его поносить. А судьба его… оно сейчас, это колечко, уж точно на пальчике совершенно другой женщины. Ты уж извини, но это и есть горькая правда жизни.

– Знаешь, я думаю, что, если мы отберем у Марка его золото, он за него нам обязательно расскажет, как найти Ларецкого, – выдала свой план Катя.

– Мы можем просто забрать и ничего не спрашивать, – проговорил в задумчивости Виктор, поднялся и подошел к окну. – Есть другой человек, который нам поможет, причем абсолютно бесплатно. Это Николай. Ему не нужны проблемы. Ты сказала, что он очень заботится о том, с какими девушками гуляет его сводный младший брат? Значит, он о Пете-петушке беспокоится. Ну вот, нам не нужно никаких денег. Начнем раскручивать всю эту историю с того, что заставим Николая поверить, будто Петра взяли в заложники.

– Да ты что, это же чистой воды уголовщина!

– Ну, я же не сказал, что его возьмем в заложники, – раздраженно ответил Виктор. – Мы просто сделаем, что он поверит в это. И без твоей помощи здесь не обойтись. Как ты с Петром, еще на короткой ноге?

– Ну, после того, что произошло в последний раз, мне, честно говоря, к нему без приступа тошноты не подойти.

– Придется подавить в себе все позывы несовместимости пищи и желудка в момент созерцания этой гнусной личности, а также вообще забыть о плохих манерах. Ты должна стать паинькой-девочкой, которая обижена и смирилась со своим положением. Шуры-муры, трали-вали. Вы едете ко мне на дачу, причем ты должна убедить этого молодца, чтобы он ни словом, ни полусловом не обмолвился о том, куда вы направляетесь. Это можно сделать?

– Думаю, да, – с некоторой долей сомнения сказала Катя. – Но может все и обломиться.

– Ну, если и обломится, то и в этом случае ничего страшного, ведь вряд ли ты будешь под подозрением.

– Под подозрением? Да после того, что они со мной сделали, мне кажется, что только я под подозрением и буду. А милиция им по фигу! Они ведь ничем не занимаются. Подумаешь, Ларецкий в розыске. И что? Вот если бы дочку этого Упекова в лесу трахнули и ослепили, он бы небось зашевелился, а так, зачем ему какая-то девочка? Он ловит серийных убийц и маньяков, а мой случай, так, ерунда… А что ты потребуешь с Николая? Сказать, где Ларецкий? Так он тут же свяжет это со мной. Да и вдруг он не знает, где Иннокентий? Что тогда?

– Ну что тогда? Тогда Петя приедет домой – тихо и мирно.

– Да, но они после этого начнут расспрашивать его. Все родственники – мать там, отец. Допытываться, где был. А он ответит, что был со мной.

– Давай сделаем, чтобы он и не подумал рассказывать, где и с кем проводил время.

– Это как же?

– Надо немного посидеть и пораскинуть мозгами. – Он вернулся к столу и сел. – Ты как находишь, хороший у меня получился чай или так себе?

– Так себе.

– Ну-у, – обиженно протянул он.

– Да хороший, хороший, – рассмеялась она.

– Ну это другое дело. – Виктор коснулся губами щеки Кати. – Все у нас получится, прямо как в той рекламе.

Петр, выйдя из лифта, направился к двери квартиры, где жил вместе с родителями. Он уже намеревался позвонить, как вдруг с нижнего этажа наверх медленно поднялась Катя. Он не мог не повернуться, так как цоканье каблуков гулко разносилось по всему подъезду.

– Привет, – вяло поздоровалась она, выставляя вперед ножку в обтягивающей лайкре. – Ты не забыл про меня?

– С тобой все в порядке? – его глаза расширились, было видно, что он напуган.

– Что, Петя, так и живешь в страхе? – ее мелодичный голос лился, словно журчащий ручеек.

– Почему это я должен жить в страхе? – заерепенился Петя.

– Нет, нет, конечно, – его пепельные волосы и голубые глаза когда-то нравились ей, а теперь она их ненавидела и радовалась, читая в них панику. – Ты знаешь, я долго думала и решила, что, наверное, твой брат был прав, поступив со мной таким образом. Ведь действительно я испортила ему машину.