Сергей Зверев - Приговор олигарху

Константин знал одно: Белоцерковский по натуре трус и вечно дрожит за свою жизнь, предпочитая ее покупать, а не отстаивать. Константин всегда помнил, что он смертен, и смерть может забрать его в любую секунду.

Но и сам Жиган был готов умереть всегда, хотя и не хотел умирать.

Ему нравилось жить, он помнил, что жизнь – очень хрупкая штука и ее может раздавить чье-то даже случайное прикосновение. Наверное, это и помогало ему выживать в ситуациях, в которых погибли бы девяносто девять человек из ста.

В запасе у него было всего несколько часов, а подготовка к вечерней встрече с Белоцерковским требовала времени. Константин прекрасно понимал, что прежде чем Белоцерковский появится в Серебряном Бору, там побывает его правая рука («Интересно, кто занимает сейчас должность директора охранного агентства "Цербер"?») и расставит своих людей где только можно.

Поэтому нужно было спешить и оказаться в «Олимпийце» раньше «церберов». У Жигана было некоторое преимущество в том, что он прекрасно знал, где находится бассейн, а людям ГБ придется его еще поискать.

«Олимпиец» располагался на берегу одного из многочисленных серебряноборских заливов. Двухэтажное здание стояло одиноко, других строений поблизости не было. Причем торчало оно на открытом месте, деревьев или зарослей высоких кустов около него тоже не было. Константин не учел этого, когда называл Белоцерковскому место встречи, но теперь, стоя перед с детства знакомым зданием бассейна, он решил, что это даже хорошо.

Облезший фасад бассейна, выстроенного во времена, когда в моде были стекло и бетон, напоминал скорее аэропорт, чем спортивное сооружение. Подходы к зданию просматривались совершенно отчетливо.

Всякий, кто будет приближаться к бассейну, неизбежно будет замечен теми, кто находится внутри. Скрытно подобраться к бассейну просто невозможно.

«Отлично! – подумал Константин. – То, что нужно. Пусть поломают голову до тех пор, пока я не преподнесу им сюрприз».

В бассейне шла тренировка, которая, если верить расписанию, должна продолжаться до шести часов. У Константина было время для того, чтобы разыскать Леоныча, который отвечал за техническое состояние насосов, компрессоров, вентиляционных установок, электрооборудования и радиоустановок. Леоныч был мастером на все руки и работал в бассейне один, хотя по штату полагался один инженер по эксплуатации и, как минимум, два слесаря.

Директору бассейна выгоднее было платить Леонычу двойную зарплату, чем содержать трех человек. Да и спросить с Леоныча можно было на полную катушку, все-таки – двойную зарплату получал. При этом как-то забывалось, что работает он за троих.

Он был пожилым уже в то время, когда Костя ездил в Серебряный Бор на тренировки. Возможно, что лет ему было всего тридцать, но с таким же успехом ему можно было дать и пятьдесят пять. Что называется, мужчина неопределенного возраста. Константин даже не подумал о том, что Леоныч за время, которое прошло с тех пор, мог уволиться. Мог умереть, наконец. Но для него Леоныч был жив всегда, как живо было в памяти детство.

В памяти Константина бассейн «Олимпиец» и Николай Леонович были нераздельны. Все пацаны в бассейне знали Леоныча, который никогда не отказывался удовлетворить их любопытство и дать рассмотреть его подземное, подвальное царство, напичканное силовыми установками и насосами. Разрешал даже включать их и выкачивать воду из бассейна.

Насосы гудели в эти моменты оглушительным ровным гулом, уровень воды в бассейне понижался, неровное кафельное дно обнажалось, открывая пологий склон в сторону вышки для прыжков.

Если еще учесть, что Леоныч разрешал пацанам и курить тайком у себя в подвале, можно понять, насколько он был для них своим человеком.

«Человеку нельзя ничего запрещать, – любил повторять Леоныч. – Хочешь курить? Кури! О том, что курильщик на дистанции сдохнет, дыхание раньше всех собьет, ты и сам знаешь. Поэтому – выбирай сам. А сигарет, добра этого, мне не жалко…»

– Николай Леонович? – переспросила вахтерша Константина. – Это Петров, что ли? Здесь, где ж ему еще быть?! В подвале у себя. Как пройти-то, знаешь?

– Знаю, знаю! – отмахнулся Константин.

Он прекрасно помнил лестницу, по которой нужно было спускаться в подвал, но удивился тому, какая она стала маленькая и узкая.

Прежде она казалась ему широкой и огромной. Да и подвальные коридоры вдоль бортов бассейна оказались настолько узкими, что в них едва можно было повернуться, не задев стены плечами. А ведь раньше он с пацанами носился по ним бегом.