Сергей Зверев - Приговор олигарху

– На столе?.. Пожалуй, нет, – ответил, подумав, Грызлов. – А вот ручку двери он точно трогал.

Оба вскочили одновременно.

– Так что же ты мне мозги канифолишь? – на бегу проворчал Поздеев. – Не дай бог, залапал кто-нибудь, пока ты у меня сидел.

– Сам дурак! – ответил Грызлов.

Отпечатки с дверной ручки в кабинет Грызлова они сняли и тут же отправили на экспертизу. Нужно еще было решить, ставить ли в известность о случившемся руководителя следственной группы капитана Бессонова? Тот, правда, с самого утра отправился на какую-то оперативную встречу, группу поддержки с собой не взял и до сих пор не появлялся, не звонил, никого к себе не вызывал.

После некоторой дискуссии решили, что сообщить придется, но не сейчас, сначала стоит дождаться результатов экспертизы, все равно Бессонов сразу же спросит, установлена ли личность человека, который приходил к Грызлову? Надо быть готовыми ответить на этот вопрос…

Выйдя из «Олимпии», капитан Бессонов вспомнил, что золотая зажигалка, украшенная бриллиантами, осталась у него, и совсем успокоился. Да хрен с ней, в конце концов, с этой стервозной бабой!

Шестьдесят тысяч долларов – это в два раза больше, чем он рассчитывал снять с вдовушки. Да еще зажигалка. На ней выгравированы инициалы «ЛВ», можно у любого ювелира исправить «В» на «Б», и тогда он подарит эту вещицу Лиде! Можно даже полностью написать – «Лидии Бессоновой».

Классный подарок! Если она и после этого с ним не помирится!.. Тогда уж совсем непонятно, какого ей рожна еще надо?

Мысли об отставке, о переезде в Крым, о семье, которая вновь будет у них с Лидой, приятно кружили голову Бессонова. Сквозь головокружение пробивалась трезвая струя, но она не могла омрачить радости от удачно проведенной только что операции.

Зажигалку, конечно, ни к какому ювелиру нести нельзя. Так можно и засыпаться. Это элементарно. Или он забыл, сколько людей, так или иначе связанных с драгоценностями, работают стукачами-внештатниками в Конторе?

Ему попался однажды список информаторов, составленный по одному только отделу наркотиков, – это было впечатляюще! Он никогда раньше не думал, что столько народу сотрудничает с Конторой.

Нет, в Москве показывать зажигалку никому нельзя. Если только рискнуть исправить надпись где-нибудь подальше от Москвы, в Крыму, например?

Стоп! Как же у него все в голове перевернулось от этих пачек, которые приятно оттягивают его карманы! Лида же не курит! На кой черт ей зажигалка? Что он несет, в самом деле!

Он на ходу вытащил наполовину одну из пачек из внутреннего кармана, взглянул на купюры, чтобы удостовериться, что это все происходит на самом деле. В глаза Бессонову бросилась волнующая его сердце надпись на упаковке – «сто билетов номиналом по 100 долларов».

Нет, он сейчас же должен пойти к Лиде и предложить ей уехать вместе с ним к чертовой матери из Москвы, где все ей будет напоминать о Наташе. Тут, в Москве, ничего у них опять не получится. Надо увезти ее отсюда как можно скорее! И там, в Крыму, начать новую жизнь!

Бессонов долго жал на звонок в дверь квартиры, в которой он прожил лет семь или восемь. Так сразу и не вспомнишь, сколько лет они прожили с Лидой вместе, пока еще Наташка была маленькой.

Это потом, когда она подросла и начала огрызаться и откровенно иронизировать по поводу его службы в ФСБ, все пошло наперекосяк. И чем взрослее становилась Наташа, тем сильнее портилась атмосфера в семье Бессоновых. Да, тогда это была еще его семья…

Капитан начал волноваться, не случилось ли у Лиды сердечного приступа. Он прикидывал, как лучше взломать дверь, когда с той стороны двери послышались сначала шаги, потом звяканье замка.

Лида открыла дверь, но не спешила впускать его в квартиру.

– Поверь, мне очень больно, что так все случилось глупо! – сказал Бессонов, кладя ей руки на плечи. – Такая молодая! Не могу понять, как это все случилось!

Лидия Васильевна слегка повела плечами, освобождаясь о его рук.

– Раз уж пришел, так проходи, – сказала она бесцветным голосом. – В комнату проходи, на кухне не прибрано у меня.

– В комнату так в комнату! – Бессонов не смог скрыть своей радости от того, что Лида пошла с ним на контакт. – Мне с тобой надо поговорить, Лида! Разговор очень серьезный. Надо нам как-то нашу жизнь менять.

– Эх, Бессонов, – возразила Лидия Васильевна. – Как был ты поленом бесчувственным, так и остался. Ничто тебя не изменит.

– Гм, – поперхнулся очередной тирадой Бессонов. – Ты, собственно говоря… Не надо так волноваться. Все в порядке, все нормально…