Сергей Зверев - Приговор олигарху

Может быть и так, с него станется. А может быть, у него просто в горле пересохло? Захотелось глоток чего-нибудь покрепче сделать, полез в холодильник, а там нет ни хрена! Вот и решил в магазин сбегать. Идиот! Нашел время за выпивкой мотаться!

Шульгин немного успокоился, когда Сургучев вернулся обратно.

Дуракам, оказывается, везет! Его не было минут тридцать, и Панфилов за это время не появился. Значит, все остается по-прежнему, мизансцена не изменилась.

Панфилов должен появиться. Он, насколько понял Шульгин, тщательно изучив все имеющиеся у Белоцерковского материалы о Панфилове, никогда не оставляет своих баб. Тоже идиот еще тот, поискать таких!

Шульгин на его месте давно бы уже сделал ноги – ищи его по всему миру! А этот обязательно припрется сюда, к своей пассии-журналистке.

Вот она – главная слабость, которая подводит людей, не дает им стать победителями, одержать верх над обстоятельствами, подмять жизнь под себя. Жить нужно одному. Так жить, чтобы можно было сбросить с себя все лишнее – баб, детей, друзей, привязанности и привычки, и в любую секунду налегке тронуться в путь к новым высотам. Только такие побеждают в жизни, всех остальных тянут вниз, на дно их так называемые нравственные ценности.

«Есть только одна ценность, – усмехнулся Шульгин. – Свобода, которую дают деньги и одиночество. Если я свободен, меня никто не победит и не поймает в ловушку. Потому что я ничем не дорожу, ничего не ценю, кроме денег и своей свободы».

Двойной выстрел, который раздался минут через пять после того, как в подъезд вошел Сургучев, заставил Шульгина вздрогнуть, схватиться за пистолет и застыть в напряженном ожидании.

Что произошло? Кто стрелял?

Журналистке удалось освободиться, и она устроила перестрелку с Сургучевым? Вряд ли… Слишком мало она похожа на женщин, способных справиться с мужчиной. Не тот тип. Эта скорее из подстилок.

Так что же там произошло?

Из подъезда никто так и не выскочил, ни Панфилов, ни Сургучев. Уложили они, что ли, друг друга?

Шульгин нервничал, стучал пальцами по рукоятке торчащего у него за поясом пистолета, не зная, что предпринять.

Из подъезда выскочили два взъерошенных мужика и начали озираться по сторонам.

– Ни одного мента, как нарочно! – воскликнул один из них, толстый парень в тренировочных штанах и легкой куртке. – Сроду не найдешь их, когда нужны.

– Я же звонил по «02», – гораздо более спокойно возразил другой, в пальто, брюках и домашних тапочках. – Сейчас приедут, я вас уверяю! И незачем было бежать на улицу, вы, Петя, ей-богу, как в деревне! Это же столица! Не волнуйтесь, все будет в самом полном порядке, я вас уверяю!

«Надо срочно выяснить, что там у них произошло? Главное – кто стрелял? Появился ли Панфилов? Жив этот подонок или Сургучев пришил его все-таки? – подумал Шульгин. – И быстрее надо, пока менты не приехали. Минут пять-шесть у меня есть…»

Он выбрался из своего укрытия под деревьями на противоположной стороне улицы и быстрым шагом направился к подъезду.

– Это вы звонили в милицию? – издали крикнул он. – Что случилось, граждане? Что за шум? Ограбление? Свидетели есть?

– Это мы звонили! – обрадовался парень в спортивных штанах. – Он, то есть, Михаил Самуилович. Меня, значит, Тамара Васильевна позвала, соседка. Петя, говорит, у Наташеньки кто-то стрелял, сходите посмотрите, мало ли что могло случиться. Я вышел, смотрю, дверь у них не заперта. Встретил вот Михаила Самуиловича, он тоже на площадку вышел из своей квартиры. Вместе и зашли в ее квартиру…

– Подождите, Петя, – остановил его второй жилец. – Нельзя же быть таким доверчивым! Надо же знать, с кем имеешь дело.

Он повернулся к Шульгину и строго посмотрел на него поверх очков.

– Кто вы? Покажите нам свои документы! – потребовал он.

– Вот это правильно! – одобрил Шульгин, доставая из кармана «самопальное» удостоверение капитана Тимирязевского отдела уголовного розыска, которое он носил специально для таких вот случаев, для дураков. – Бдительность прежде всего. Вот мои документы… А теперь вы мне расскажете, что здесь произошло?

– Э-э… Лучше давайте сразу поднимемся, чтобы вы сами все увидели, – заторопился Михаил Самуилович. – Картина сама по себе очень красноречивая. Я думаю, что они очень сильно поссорились. Скорее всего он хотел ее изнасиловать. Представляете, она лежит совсем обнаженная на кровати, а у него половина головы выбита, лужа крови, мозги всю батарею облепили…