Владимир Колычев - Лагерный пахан

– Ну, не знаю, время покажет… Справку покажи.

– Сначала ксиву… Э-э, извините, документик покажите.

Попков предъявил корочки.

– Точно капитан. Уголовный розыск. Надо же… Не по адресу обратились, гражданин капитан. Я осознал свою вину, встал на путь исправления. Хлопот со мной не будет.

Трофим больше не ерничал, и со стороны могло показаться, что он искренен в своей самооценке. Но это была всего лишь вывеска, за которой скрывался хитрый и опасный уголовник…

Он презирал Попкова, но, поскольку тот представлял власть, грубить ему не стал. Мент мог затаить злобу, мог отомстить при случае…

– Встал на путь исправления, говоришь, – усмехнулся капитан. – А кто в бегах был?

– Все-то ты знаешь, начальник… Это не я бегал. Это олень мой бегал… – Трофим не поленился легонько стукнуть себя ладонью по груди в том месте, где наколот был олень.

Зэк должен уметь отвечать не только за свои слова, но и за наколки на теле. Олень символизировал собой не просто свободу, а тягу к ней. Если олень на груди, значит, арестант склонен к побегу… Была у Трофима возможность сделать ноги, он ею воспользовался, почти месяц ментов за собой по лесу таскал. В конце концов замели его, трешку добавили. Было семь лет срока, стало десять. Но он совсем о том не жалеет. Последняя трешка принесла ему фарт – братва объявила его положенцем и за всей зоной смотреть поставила. А это уже трамплин к воровской короне. Еще бы пару годков на зоне, и стал бы он законным вором. Но так на волю вдруг потянуло, что не стал он продлять себе командировочные. Да и ни к чему это. Корона от него никуда не денется. Он вор по жизни, все равно рано или поздно снова окажется за решками, там его и возведут в сан законника. Главное, здесь на воле не накосорезить…

– А медведя там у тебя на груди нет? – усмехнулся Попок.

– Медведя? Закон – тайга, прокурор – медведь?.. Нет, медведя нет. Места не хватило. А что такое?

– Вдруг сейфы начнешь ломать, скажешь, что не ты это, а медведь…

– Да я не по этой части, – покачал головой Трофим.

Медвежатником он не был, но кое-что по этому делу знал. Кореш у него был, большой спец. Трофиму он очень доверял, поэтому поделился своими секретами… Зону потому и называют воровскими университетами, что в ней всему можно научиться, если, конечно, очень захотеть. А Трофим хотел – и для пользы дела, и чтобы занять себя хоть чем-то…

– А по какой?

– По торговой… Мать у меня в торговле, ей буду помогать…

Как ни странно, но мать его действительно завязала с выпивкой. Может, и выпивает по чуть-чуть, но дело свое знает. На рынке торгует, свои ларьки у нее, дела вроде бы неплохо идут… Но это ее дела, Трофим вникать в них не собирался. У него своя стезя, барыгой он никогда не будет…

– Ну, ну, – недоверчиво скривил губы Попок.

– А у тебя что, начальник, претензии ко мне есть? – не очень грубо спросил Трофим.

Он давно понял, что с ментами нужно жить в мире. И если бузил с ними, то лишь для понта, чтобы братва видела, как он мусоров ненавидит. Но в пиковых моментах Трофим на рожон старался не лезть. Урок, который преподали ему менты еще в СИЗО, даром для него не прошел. Он прекрасно понимал, как легко по злому ментовскому навету потерять невинность, потому особо не ершился. В отрицаловы записался, но этим не козырял. Раз в штрафном отсидел, второй, третий… Спокойно все, без вывертов, может, потому кум так быстро от него и отстал…

Дружбы с ментами он никогда не водил, на братву не стучал, своих даже баш на баш не сдавал. Но при всем при том приходилось принимать правила их игры – и когда за хатой на «строгаче» смотрел, и когда всей зоной рулить поставили. Играешь по правилам, все нормально, нет – можешь и под каток угодить, уехать по этапу на «Белый лебедь», где законных и авторитетов на раз ломают… Трудно балансировать на тонкой грани, которая отделяет честного бродягу от ментовского прихвостня, но Трофиму это удавалось. Поэтому и не сломали его менты, потому он в большом авторитете…

– Да нет у меня к тебе претензий, – покачал головой Попок. – Пока нет.

– Ну и славненько. Ты за меня не переживай, нормально все будет, – заверил его Трофим.

Это всего лишь хитрый ход с его стороны. Менты, по сути своей, обычные люди, простые смертные, их можно обманывать, как терпил, покупать, как дешевых фраеров. Все с ними можно делать, если правильно подобрать ключик…

– Хотелось бы… На учет придешь ставиться, ко мне в двести четырнадцатый заглянешь, – приказным тоном сказал Попок.