Геннадий Прашкевич - Пятый сон Веры Павловны

«Проверка деловых качеств».

«А-а-а, проверка… – понимающе протянул Жуков и порылся в карманах. – Кажется, кошелек забыл… Вы не займете мне названную сумму? В долларах, а можно в дойчмарках… Под честное слово… Мы ведь теперь члены одной команды…»

«В долг не даем», – сухо ответил главный.

– Так и не взяли на работу? – засмеялся Сергей.

– Не взяли.

– А Серый?

– А Серый взял.

– По рекомендации?

– Не без этого.

– И как он платит?

– Ну, с Серым надежно, при Сером я как при обкоме партии, – уклонился от прямого ответа водила. И, притормаживая, ткнул кулаком вперед. – Видите ту полянку? Как ее проскочим, там я вас и высажу. Дальше дороги нет, а тропинка идет вдоль берега, не заблудитесь. Часа через два будете на заимке.

Сизая тишина.

Шелушащиеся корни елей, здесь и там покрывающих землю.

Запах смолы, прогретого лапника, сухих мхов, белесых лишайников, ядовито и сладко – прели. И во всем горьковатый привкус гари.

– Тебе тащить, – кивнул Валентин на похоронный венок.

– Надо было подарить Касьянычу.

Касьянычем звали деда, случайно встретившегося под Мариинском.

Уговор был в машину никого не сажать, но возмутился Коля Игнатов, гнавший джип до Мариинска. Ему надоело молчать, поскольку Сергей и Валентин никак не поддерживали начинаемые им разговоры, даже не всегда отвечали на вопросы. Какое-то время Коля держался, изучая надписи на бортах обгоняемых машин. Под Яей, например, увидел «запорожец» по пыльному борту которого кто-то пальцем выписал длинное: «Вы обгоняете ЗАЗ 963 КА».

– Интересно, что написано у него на другом борту? – спросил Игнатов.

И сам же ответил:

– «Вас обгоняет автомобиль ЗАЗ 963 КА».

И тормознул, заметив на обочине одинокого деда:

– Прыгай в дровни!

– А куда дровни-то наладил? – подозрительно спросил Касьяныч (так он потом представился), и погладил седую клочковатую бороду.

– А в Мариинск.

– Ну, если в Мариинск…

Дед одобрительно крякнул, увидев венок:

– Кому такую красоту? Небось, покойнику?

– Ему, ему, дед.

Аккуратно захлопнув дверцу, Касьяныч устроился на краешке заднего сиденья, стараясь все же не касаться бандитского венка. «Красивая вещь, – еще раз на всякий случай похвалил он. – Дорогая, наверное?» – «Не без этого». – «Выдали бы деньгами, смотришь, покойник бы жил». – «Да кто их теперь знает, покойников?» – «Ну как, – знающе возразил Касьяныч. – Человека, главное, поддержать вовремя. – И погладил венок: – Покойник-то мариинский?» – «Не совсем, – объяснил Коля. – Он в тайге жил. С напарником. На одной уединенной заимке. Гнали пихтовое масло, потом один умер». – «Дикий какой-то у вас покойник, – рассердился Касьяныч. – Чего не поехал к людям, чего сразу умер?» – «Ясный хрен, дикий», – согласился Игнатов. – «А из каких он?» – «Вроде из ваших, из мариинских. Я точно не знаю». – Касьяныч недоверчиво покачал головой: «Наш покойник успел бы к людям». – «Ну, не скажи, не скажи, дед, – возразил Коля. – Ты вот один бредешь по пустой дороге, а случись что? Успеешь добежать до людей?» – «Тьфу на тебя!» – «А по правде-то, чего ходишь один?» – «Бабульку одну проведывал». – «Это далеко?» – «Да верст двадцать».

Не ходи за морскими котиками – далеко заплывешь… Не гуляй в тундре под наркотиками, занесет, потом хрен найдешь…

«Лет тебе, похоже, не мало?»

«Да считай, в летах я, – совсем оттаял дедок. – Восемь десятков. Осенью на девятый пойду».

«Какие мы оптимисты! – ухмыльнулся Коля. – А зачем тебе эта бабулька за двадцать верст?»

«Да она там пасеку держит. Я бы и совсем перебрался к ней, да внук у меня в городе… Лечить надо…»

«А чего с ним?»

«Да так… Беда одна…»

Не гуляй в тундре под наркотиками…

«Часто наведываешься к бабульке?» – «Ну, раз в месяц точно. Живу три-четыре дня, а то и пять. Хожу пешком. Иногда подвезет кто-нибудь, но чаще пешком». – «Бедуешь, небось?» – «С чего бы это?» – удивился Касьяныч. – «Да нынче все жалуются. Говорят, все дорого, есть нечего, пенсии задерживают». – «А я за пенсией не гоняюсь, – мелко рассмеялся Касьяныч. – Принесут, хорошо. Задержат, тоже не страшно. Может, правительству так проще. У него расходы большие, не как у меня». – «А чем живешь?» – «Режу наличники, – заулыбался Касьяныч. – У меня это получается. В Мариинске меня знают. Увидишь красивые наличники, считай – мои. Мне подачек не надо, даже от правительства. Вон сколько трутней кормилось раньше от государства. Понятно, повыели мед. А я как почувствовал, я заранее успел купить лесу. Хороший у меня лес – плахи, бревнышки. До сих пор полон сарайчик. Все в аккуратности, под шифером, не гниет. А соседи у меня – Лукин да Лукьяненко, те иначе живут. У них летом не подойти ко дворам, говна и грязи по колено, – охотно объяснил дед. – Выпьют и пошли блажить: вот, дескать, до чего их довело правительство! Вот, дескать, как мы в говне да в грязи по колено! И все норовят пристроиться к демонстрации. Их сейчас много ходит. Пристроятся и идут под красными флагами, как на праздник, стращают начальство: а вот, дескать, перекроем железную дорогу! Им раньше правительство помогало, отвыкли от дела: сидят в говне. А я дед не новый, у меня во дворе чисто. Дождь, град, у меня всегда чисто. Я на себя полагаюсь. Пасечница меня за то и полюбила, что живу в аккуратности».