Геннадий Прашкевич - Пятый сон Веры Павловны

У въезда на пустырь поперек дороги стоял облупленный милицейский газик. От него несло бензином и табаком. Незнакомый сержант грубо остановил Сергея, но из-за кустов помахал рукой Валентин: «Пропустите его, сержант». И, не здороваясь, спросил: «Протокол опознания подпишешь?»

Вернулся я домой, и труп любимый мой спросил меня: «Что делал ты, когда ты был живой?.».

В полном молчании, подчеркнутом звоном кузнечиков, Сергей шел вслед за Валентином – мимо ржавого железа, торчащего из бурой травы, мимо выветренных серых костей, покрытых плесенью, мимо обрывков грязного тряпья, газет, целлофана. Воздух был сух, несло мертвечиной. За покосившимся металлическим контейнером, прихотливо поеденным ржавчиной, открылась неглубокая канава. Сухие кустики, похожие на колючку, лишь слегка прикрывали что-то серое, бесформенное, грубо свалившееся в канаву.

Тут же валялась знакомая инвалидная коляска.

Вот тебе и приют уродов! Сергей еще не успел увязать увиденное с Венькой-Бушлатом, но в голове промелькнуло: несовершеннолетний инвалид ездил точно в такой коляске. И даже не в такой, а именно в этой, кажется. Это Сергей и сказал подошедшим сотрудникам милиции.

– Повторите, пожалуйста, – попросил невысокий капитан.

– На такой коляске ездил несовершеннолетний инвалид Венька, – повторил Сергей. – Кличка у него была Бушлат, а фамилию не знаю.

– Взгляните на труп, пожалуйста, – попросил капитан. – Вы знали этого человека?

Сергей взглянул.

То, что он увидел, назвать человеком было трудно, – бесформенная, ужасно распухшая, раздавшаяся масса. Кожа на лице, казалось, сейчас полопается. Да и не лицо, а одна багрово-черная опухоль, кое-где покрытая коростой запекшейся крови. Зеленые мухи суетливо исследовали подозрительные бурые потеки. Рядом с убитым или умершим валялось три пустых бутылки из-под дешевой бормотухи, опорожненная консервная банка и много окурков, – праздновали здесь от души. И вертелась в стороне взбудораженная черная собачонка. Шерсть на загривке стояла дыбом, глаза нехорошо поблескивали. Собачонка явно боялась людей, нагрянувших на пустырь, но уходить не собиралась. Ждала, когда гости покинут облюбованное ею место.

Вернулся я домой…

Венька?…

Сергей вспомнил острую мордочку несовершеннолетнего инвалида.

При жизни у Веньки-Бушлата было не лицо, а именно мордочка. Острая, верткая, с нагло торчащим вперед носиком, с мутноватыми, часто помаргивающими глазками на выкате, всегда водянисто посверкивающими, подло озабоченными, с плоскими, вечно жующими губами, с мелкими желваками, так и ходящими вверх-вниз от непрестанного жевания. А что можно сказать о трупе, распухшем так сильно, что сгладились все морщины?

Сергей перевел взгляд на ноги.

Ноги у мертвеца оказались тонкие, высохшие.

Грязные штанины высоко задрались, и было видно, что ноги у трупа действительно тонкие и высохшие по всей длине. Вполне возможно, что это невообразимо разбухшее от жары тело с тонкими высохшими ногами было когда-то Венькой-Бушлатом, но уверенно сказать это Сергей не мог.

– Венька ездил в такой коляске, – повторил он. – А он это или нет, по-моему уверенно это никто не может сказать.

– Патологоанатом может, – усмехнулся Валентин.

Вернулся я домой, и труп любимый мой спросил меня: «Что делал ты, когда ты был живой?.».

– Прокатимся? – спросил Валентин, когда они сели в машину.

– Куда?

– К Андрею Ф.

– А что мы ему скажем?

– Жара на тебя плохо действует, – укоризненно покачал головой Валентин. – Это ведь ты утверждал, что Андрей Ф. встречался в июле с Морицом.

– Ну, что за жизнь! – не выдержал, пожаловался Сергей. – Трупы на пустырях, бандитские венки под окнами, да еще Серый звонил: умер один из наших рабочих.

– А ты выброси на часок все это из головы и сосредоточься на Андрее Ф., – дружески посоветовал Валентин. – Странные предчувствия меня мучают. Сдается мне, что не найдем мы Филиппова.

– Как это понимать?

– Ну, как. Если действительно стоит кто-то за этими трупами… Ну, хотя бы мифический отец Даун… – Валентин неопределенно покрутил рукой в воздухе. – Если действительно стоит кто-то за этими трупами, то не позволят нам с тобой встретиться с Андреем Ф. Нисколько не удивлюсь, если охранник, проявив трудовую доблесть, вне очереди отбыл на вахту.

Район, куда они попали после некоторых блужданий по узким улочкам, оказался старым, деревянным, сплошь застроенным частными домиками. Деревья потемнели от жары, а домики сплошь были темными от времени. Над кирпичными трубами кое-где торчали резные жестяные флюгеры. Покосившиеся заборы, жухлая лебеда, и везде – неровно нарезанные огороды, над которыми неистово пекло Солнце.