Андрей Таманцев: Пятеро против всех

— Вы случайно не заблудились?

Он вздрогнул и резко обернулся:

— Тьфу ты, Пастухов, напугал меня до смерти! Я от Голубкова. — «Турист» достал из внутреннего кармана куртки удостоверение и протянул мне. Но я не взял. Если человек говорит, что он от Голубкова, значит, так оно и есть. Как говорится, чужие здесь не ходят.

Ну что ж, раз гонец — не иначе скоро я опять увижусь со своими боевыми друзьями.

— Чего сразу не подошли? — спросил я довольно сердито.

— Народу около церкви много было, — объяснил он. — А в нашем деле, сам понимаешь, лишние глаза ни к чему.

— Ну хорошо, пойдемте в мастерскую, — кивнул я и посмотрел на часы. — Мужики сейчас как раз обедают.

В мастерской действительно было пусто. Я прикрыл за собой двери, «турист» расстегнул сумку и выложил на верстак какие-то бумаги.

— На-ка вот, почитай. — Он протянул мне несколько вырезок из иностранных газет. К вырезкам были подколоты листки с переводом.

Я пробежался глазами по текстам.

— Значит, буржуи на вас бочку катят?

— Это, Сергей Сергеевич, еще полбеды. Как говорится, нам не привыкать к их «бочкам». Сюда посмотри. — Он разложил передо мной несколько фотографий. Узкая улочка какого-то маленького городка, гора крупным планом, «мерседес» с броней. Классная тачка, не меньше полумиллиона баксов стоит. Обычно в таких ездят те, кому действительно есть чего бояться.

— Вот это дом убитого. — «Турист» ткнул пальцем в крайний особняк на фотографии. — К этой двери подъехала его машина. Какое, по-твоему, тут расстояние от машины до двери?

— Метра два, не больше.

— Так и есть. Телохранителей на улице трое. Двухметровые жлобы закрывают хозяина с обеих сторон. Как ты оцениваешь шансы киллера?

— Маленькие, — согласился я. — Только возле машины, пока он на мгновение открылся. Доли секунды. Вот отсюда стреляли? — Я показал на гору.

— А отсюда — это с километр. Прикинь!

С километр — это тебе не в подъезде бедную жертву поджидать! Нужно хорошо изучить местечко, выбрать позицию, пристреляться, — конечно, мысленно, не по-настоящему. Вот, например, подъезжает к дому «мерседес», клиент выходит из дома, и ты ведешь стволом по спине охранника — ждешь, когда наконец мелькнет башка будущей жертвы. Ага, вот она, точка, открылся! Надо еще упреждение выбрать, чтобы он не успел в машину нырнуть, пока пуля летит. На раздумья времени нет, только успевай жми на крючок! Чуть растерялся, и все! Второго шанса тебе не дадут. Да, хороший снайпер — это страшная сила, страшнее бомб, ракет и огнеметов. А этот, что здесь работал, не просто снайпер — профессионал высочайшего класса. Таких во всем бывшем Союзе по пальцам можно пересчитать.

— На портретик убитого можно взглянуть?

«Турист» выложил передо мной фотографию, я глянул на нее и обомлел — пришлось нам с покойным однажды встретиться в весьма необычных условиях. Однако виду, что знакомы, не подал.

— Молодец! — восхищенно произнес я, имея в виду снайпера. — Вы хотите спросить, приходилось ли мне иметь дело со спецами такого класса? Сразу отвечу — не приходилось. И в нашем подразделении таких снайперов не было. Мы большей частью по ближнему бою специализировались.

— Я к тебе не за этим, Пастухов.

— А за чем же?

— Посмотри-ка вот на это.

Передо мной появились новые фотографии. Какой-то южный город, здоровенный трехэтажный дом, в котором открыты окна. Другой дом. Чердачное окно.

— Еще один трупак? — догадался я.

— Представь себе, менеджер солидной итальянской фирмы мирно обедает с семьей, а его убивают через открытое окно.

— Тот же почерк? — поинтересовался я.

— Да, причем оба убийства совершены в один и тот же день с разницей четыре с половиной часа. Первое в Швейцарии, второе в Италии.

Я мысленно представил себе карту Европы.

— Там вообще-то не очень далеко, если подгадать под соответствующий авиарейс.

— Соображаешь, Пастухов, — усмехнулся «турист». — Так оно и было. Киллер подгадал.

— Хорошо, к чему вся эта предыстория со снайпером? Для общей эрудиции?

— Ты будешь отвечать за безопасность одного важного человека…

— Которому грозит то же самое, что и этим. — Я кивнул на фотографии. — Нет, отказываюсь. Это нереально. Разве что надеть на него пуленепробиваемый скафандр.

— Пятьдесят тысяч.

Я отрицательно мотнул головой:

— Никаких шансов.

— Шестьдесят.

— А эти двое? — Я почему-то не хотел называть их ни «покойниками», ни «жертвами», ни «трупаками». — Они как-то были между собой связаны?