Том Клэнси - Без жалости

Как странно, что все походило на очередной полет на борту транспортного самолета С-141. Жужжание двух винтов нельзя были услышать на большом расстоянии, но Келли находился всего в шести футах от них; непрерывный гул от стремительно вращающихся винтов заставлял его морщиться под маской. Отчасти это объяснялось выпитым им кофе. Ему было необходимо все время оставаться настороже, и внутри его тела сейчас накопилось столько кофеина, что можно было оживить труп. Ему приходилось думать о многом. По реке плавали лодки. Независимо от того, чем они занимались, — перевозили ли боеприпасы на ближайшую зенитную батарею с одного берега на другой или, может быть, какой-нибудь вьетнамский парень пересекал реку, чтобы навестить свою девушку, — лодки находились в реке. Столкновение с одной из них могло оказаться смертельным, причем по разным причинам, отличающимся только тем, насколько быстро наступит смерть, а не окончательным исходом. К тому же видимость равнялась почти нулю, и Келли был вынужден исходить из того, что в его распоряжении будет всего две или три секунды, чтобы избежать столкновения. По мере возможности он старался придерживаться середины реки. Каждые тридцать минут он замедлял скорость движения и поднимал голову над водной поверхностью, чтобы определить, где находится. Насколько он мог судить, жизнь вокруг замерла. Больше в этой стране не осталось действующих электростанций, а без электричества, при свете которого можно читать или слушать радио, жизнь простых людей стала такой же примитивной, какой трудной она была для их врагов. Все это казалось ему каким-то печальным. Келли не считал, что вьетнамцы такой уж воинственный народ, что они от рождения более воинственны, чем другие народы, но шла война, и поведение вьетнамцев, как он знал из собственного опыта, было далеко не образцовым. Он поднял голову над водой, определил, где находится, и снова исчез в глубине, стараясь не погружаться больше чем на десять футов. Ему доводилось слышать о ныряльщике, погибшем после того, как тот очень быстро всплыл на поверхность, проведя несколько часов всего лишь на глубине пятнадцати футов. Келли ничуть не хотелось испытать это на себе.

Время шло. Иногда облака рассеивались, и свет луны в последней четверти играл в каплях дождя, падавших на поверхность реки, делал видимыми черные кружки, расширяющиеся и исчезающие в призрачной синеве воды в десяти футах над головой. Затем облака снова сгущались, и все, что он мог разглядеть, превращалось в темно-серую крышу, а шум дождя сливался с жужжанием винтов. Другой опасностью, угрожавшей ему, были галлюцинации. Этому способствовало то, что, наделенный активным воображением, он теперь был совершенно изолирован от всякой информации извне. К тому же его тело начинало засыпать. Практически он находился почти в полной невесомости, в состоянии, близком к тому, в котором пребывает плод в материнском лоне, а такое уютное, такое комфортное состояние было опасным. Его сознание могло реагировать на воображаемые сигналы, а этого нельзя было допустить. , Келли заставлял себя систематически окидывать взглядом примитивные приборы, придумывая маленькие игры. Так, он попытался удерживать подводные сани на постоянной глубине, не пользуясь плавниками управления, но это оказалось невозможным. То, что летчики называют потерей ориентации, происходило здесь даже гораздо быстрее, чем в воздухе, и он заметил, что не, в состоянии удерживать сани на постоянной глубине дольше пятнадцати-двадцати секунд, после чего они меняли наклон и начинали уходить и глубину. Время от времени он делал вместе с санями переворот, опускаясь спиной вниз и снова возвращаясь в исходное положение — просто так, чтобы отвлечься, но главным образом Келли заставлял себя непрерывно осматривать воду вокруг и следить за приборами, повторяя эти действия снова и снова, пока их монотонность тоже не стала опасной. Келли отправился в свое путешествие всего два часа назад, но уже заставлял себя не терять сосредоточенности, но он не мог концентрировать свое внимание только на одном-двух моментах. Несмотря на всю комфортность и безопасность своего положения" он ни на секунду не забывал, что у всякого человека в радиусе пяти миль вокруг при виде его не будет другого Желания, кроме как покончить с ним. Эти люди жили тут, знали здешние , места и реку как свои пять пальцев, различали каждый звук. И эти люди жили в стране, которая находилась в состоянии войны, а потому во всем необычном видели опасность и, следовательно, угрозу со стороны противника — Келли не знал, платило ли им их правительство премию за мертвых или пойманных американцев, но что-то вроде этого наверняка практиковалось. Люди работают за вознаграждение с большей страстью, особенно если вознаграждение идет рука об руку с патриотизмом. Интересно, как это происходит на деле, подумал Келли. Впрочем, процедура не имеет значения. Нужно исходить из того, что эти люди — его враги, и ничто не изменит этого в ближайшее время. По крайней мере на протяжении последующих трех суток все останется по-прежнему, а это и было тем будущим, которое имело особое значение для Келли. Если за пределами этих трех дней и могло произойти что-то, приходилось делать вид, что его это не касается.