Том Клэнси - Без жалости

— Ты так хорошо ко мне относилась, пока я лежал здесь. Спасибо тебе.

— Мы стараемся ухаживать за нашими пациентами, — улыбнулась Сэнди. Улыбка была непривычной на ее лице.

— Девушка с таким прелестным лицом должна делать это чаще, — заметил Келли.

— Что именно?

— Улыбаться.

— Но это непросто, — ответила Сэнди. Улыбка исчезла с ее лица.

— Да, я знаю. Но однажды мне все-таки удалось даже рассмешить тебя, — сказал Келли.

— Просто ты застал меня врасплох.

— Это из-за Тима? — спросил он внезапно. Вопрос его потряс Сэнди. Разве об этом говорят?

Несколько секунд она пристально смотрела в глаза Келли.

— Я не понимаю тебя.

— Кое в чем это легко, а кое в чем — трудно. Самое трудное, — Келли как бы думал вслух, — понять, почему людям это необходимо, почему они вообще так поступают. Все сводится к тому, что есть плохие люди и кто-то должен поставить преграду на их пути, заняться ими, так как, если ты не сделаешь этого, наступит день, когда они займутся тобой. Можно попытаться не обращать на них внимания, но это вряд ли кончится добром. А иногда ты видишь то, мимо чего просто не можешь пройти. — Он наклонился вперед, подбирая слова:

— Ты видишь много плохого, Сэнди. Я видел вещи похуже. Мне приходилось наблюдать за тем, как люди...

— Это причина твоего кошмара? Келли кивнул.

— Совершенно верно. В ту ночь меня чуть не убили.

— А что было...

— Тебе лучше этого не знать, честное слово. Я хочу сказать, у меня вообще не укладывается в голове, как люди способны на подобное. Может быть, они верят во что-то, верят настолько, что забыли, как важно оставаться людьми. Возможно, они так стремятся к какой-то цели, что им на все наплевать. А может, с ними что-то неладно, что-то случилось с их мышлением и действиями. Но они живут и действуют в реальном мире. Кто-то должен остановить их. — Даже если ты знаешь, что из этого ничего не выйдет, не решился добавить Келли. Как объяснить ей, что ее муж погиб в никому не нужной войне?

— Мой муж был рыцарем в сверкающих латах на белом коне? Ты это хотел сказать?

— Это ты благородный рыцарь в белом одеянии, Сэнди. Ты борешься против одного врага, но ведь есть и другие. Кто-то должен бороться с ними.

— Я никогда не пойму, почему Тим должен был умереть. Действительно, все сводится именно к этому, подумал Келли. Речь идет не о высоких политических или социальных материях. У, каждого есть жизнь, которая вроде бы должна завершиться естественным концом после того отрезка времени, который определил Бог или судьба, или еще что-то, не поддающееся человеческому контролю. Он видел, как гибнут совсем молодые люди, и сам был причиной смерти многих. Каждая жизнь имеет какую-то ценность и для ее обладателя и других людей, и как ты объяснишь другим, что является причиной смерти их близких? Да и вообще, как объяснить это самому себе? Но это, если смотреть со стороны. Когда смотришь изнутри, все выглядит иначе. Может быть, в этом и заключается ответ.

— У тебя очень трудная работа, правда?

— Да, — кивнула Сэнди.

— Тогда почему не взяться за что-то полегче? Я имею в виду работу в такой области, где она проще, — скажем, в яслях? Это ведь место счастливое, верно?

— Даже очень, — согласилась медсестра.

— И разве она тоже не важная? Пусть забота о младенцах — дело рутинное, но ведь его нужно выполнять особенно внимательно. Ведь верно?

— Разумеется.

— Но ты не захотела изменить место работы. А нейрохирургия — самое тяжкое отделение.

— Но ведь кто-то должен...

Вот! — подумал Келли, прерывая ее:

— Это нелегко, да и тебе приходится непросто: временами испытываешь боль, верно?

— Временами — да, испытываю.

— И все равно не бросаешь, — напомнил Келли.

— Да, — согласилась Сэнди. Это было не признание, а что-то более значительное.

— Вот потому Тим и делал то, что он делал. — Келли увидел понимание на лице Сэнди или начало его, это длилось мгновение, пока затянувшееся горе не отбросило его аргументы в сторону.

— И все равно это бессмысленно...

— Может быть, бессмысленна цель, но не бессмысленно с человеческой точки зрения, — заметил Келли. Ему было трудно продолжать. Разум подсказывал, что нелегко искать новые аргументы. — Извини, я ведь не священник, а всего лишь отставной больной боцман.

— Ну, не слишком больной, — возразила О'Тул.

— Отчасти благодаря тебе. Еще раз спасибо. — Его слова снова вызвали ее улыбку.

— Не все наши пациенты полностью выздоравливают, поэтому мы особенно гордимся теми, кому это удается.