Виталий Гладкий - Мертвая хватка

– Допустим. И что ты хочешь в обмен на мою жизнь?

– Баш на баш. Мы уносим ноги подобру-поздорову, а ты возвращаешься в Стамбул кушать кебаб и лакомиться засахаренными каштанами.

– Мы? По-моему, речь шла только о тебе.

– Ты согласен?

– Допустим. Но ты ведь сам говорил – баш на баш. Я один, а вас двое. Обмен не равноценен.

– Азраил, не мелочись! Мой напарник уже одной ногой у престола Аллаха… по крайней мере, хотелось бы надеяться. Я думаю, что ад давным-давно переполнен.

– Мне нужна гарантия.

– А вот она. – Я достал "беретту". – Договоримся – уберу палец со спускового крючка, нет – через минуту просверлю дырку в твоей башке. И тогда будь что будет. Выбирай. Сам понимаешь, иного выхода у меня нет.

– Понимаю, – с серьезным видом кивнул турок. – Я и сам поступил бы точно так. Но дай слово, что ты меня отпустишь.

– Мое слово против твоего – что не будешь хитрить.

Мысленно посмеиваясь, я, как говорится, ударил себя в грудь и разорвал тельняшку; Азраил, брехло собачье, помянул даже Аллаха. Каждый из нас понимал абсурдность ситуации, но другого, более приемлемого варианта мы придумать не могли.

Азраил не сомневался, что в случае отказа получит пулю в лоб немедленно. Это только в слюнявых романчиках человек с пистолетом долго мучится вопросом "быть или не быть?", а затем, нашпиговав противника свинцом, сначала бежит к раковине, чтобы поблевать и облегчиться, а после страдает позывами совести. В жизни все гораздо проще и прозаичнее. Особенно в такие моменты, как сейчас. И с такими людьми, как мы. Турок стал для нас обузой – очень опасной обузой! – а потому самым целесообразным, по идее, было просто пристрелить его. Даже если после этого за мной будут охотиться все ликвидаторы Турции и стран НАТО в придачу. А все потому, что своя рубаха ближе к телу – это во-первых, и человек предпочитает синицу в руках, нежели журавля в небе (то есть, ежели по-простому, живет одним днем), – во-вторых.

Но что-то меня удерживало от такого бесповоротного шага. Наверное, надежда. Подкрепленная немалым опытом. Нажать на спуск способен и дурак, а вот использовать ситуацию себе во благо – это уже высший пилотаж…

У Азраила оставался только один выход – согласиться с моими "вескими" аргументами. И терпеливо ждать. Время, которое неожиданно стало злейшим моим врагом, было в нашей компании его единственным другом.

Туи-и… Туи-и… Шхрц-ц… Туи-и…

Неведомая мне птичка крутила свою испорченную шарманку битый час, не умолкая ни на миг. Я сидел на берегу реки, скрытый от нескромных глаз россыпью валунов, и медитировал. Было раннее утро, солнце еще скрывалось за горизонтом, и лишь яркое малиновое зарево, поднимающееся над полусонной сельвой, служило предвестником очередного жаркого дня и очередных забот, связанных с охраной раскопок старинного города.

Развалины и впрямь впечатляли. Спрятанные под шатром, образованным кронами высоких деревьев, они раскинулись по берегу глубоководного затона, сообщающегося с Жауапери протокой. Видимо, раньше здесь было озеро, но потом его соединили с рекой каналом, берега которого укрепили диким камнем. Местами старая кладка сохранилась, и участники экспедиции терялись в догадках, кто и каким образом притащил и уложил в стены огромные глыбы, скрепленные неподвластным времени раствором. Из таких же гранитных обломков состоял и фундамент оборонительного пояса города. К сожалению, почти все фортификационные сооружения и здания были построены из кирпича-сырца, и от них осталась только пыль. За исключением храма неизвестного науке бога, похожего на инопланетное существо, – его статую из черного базальта дядюшка Вилли откопал из-под обломков.

Все находились в состоянии лихорадочного возбуждения. Даже лентяи-носильщики, превратившиеся в землекопов, не отлынивали, как обычно, от нелегкой работы, и не роптали, ковыряясь в развалинах с раннего утра до позднего вечера. Мне был понятен такой невиданный энтузиазм – все жаждали найти древние сокровища. В том числе и герр Штольц. Лишь Кестлер посмеивался над энтузиастами от археологии и сибаритствовал с банкой пива в руках где-нибудь в тенечке и я, но в моей иронии было гораздо больше горечи и скепсиса, нежели в иронических смешочках Педро. Я от всей души желал компании дядюшки Вилли удовлетвориться лишь не представляющими для индейцев ценности скульптурой и еще несколькими каменными безделушками. Я знал, что, если будет найдено золото, живыми из сельвы выберутся только единицы. К сожалению, мои осторожные намеки не возымели адекватного ответа, а герр Ланге лишь презрительно покривился – наверное, уповал на автоматический пистолет, который он тайно носил под одеждой, не расставаясь с ним ни днем ни ночью. Трижды дурак… Единственное, что меня радовало, так это наконец прекратившаяся ежедневная болтовня по поводу магической шиллы.