Виталий Гладкий: Убить зверя

Все вышло, как он задумал. Только совершенно обалдевший Гуга, когда выбирался из разгромленного первого этажа ресторана, поранился о побитые витринные стекла и немного замешкался с отходом – с поистине безумной радостью юродивый прыгал и вопил дурным голосом что-то несвязное, наблюдая за ужасным переполохом и фантастическим фейерверком, творцом которого был он сам. Из-за этого его едва не пришибли напуганные, а потому озверевшие "быки", которые искали водителя фуры; им и в голову не пришло, что несчастный оборванец как раз и был тем самым сукиным сыном, что сорвал воровской сходняк, въехав на приличной скорости в обеденный зал ресторана…

– Готово… – Копылин включил фонарик и посветил через прорезанную автогеном дыру внутрь подземного хода. – А вот и корыто с мотором. Ты оказался прав.

В небольшой пещере, вырубленной в плотной сухой глине, на невысоком стапеле стоял скоростной глиссер.

За ним чернело прямоугольное отверстие, куда вели деревянные ступени.

– Двинулись? – спросил слесарь и пропустил старика вперед.

Тоннель оказался невысоким и узким. Потолок поддерживала металлическая крепь, а на полу лежали доски – наверное, для того, чтобы убегая, Базуль не промочил ноги. Воздух внутри подземного хода был на удивление свеж – похоже, он проветривался замаскированными отдушинами.

Еще одна преграда встретилась им примерно через пятьдесят метров – такая же массивная металлическая дверь, как и первая. Копылин справился с нею за десять минут, верно определив, где находится засов.

Дальнейший путь они преодолели без осложнений, если не считать шишки на голове слесаря, который, оступившись, попробовал на прочность стойку крепи.

Ход вывел их в квадратную камеру с люком в потолке. Он тоже оказался замкнут. Но это уже были семечки по сравнению с предыдущими препятствиями. Через три минуты они по металлической лестнице поднялись в подвал, где Базуль хранил свои запасы спиртного. Убедившись, что дверь винного погреба не заперта, Егор Павлович, едва сдерживая горячечное возбуждение, сказал:

– Спасибо, Гоша. А теперь возвращайся к машине. Если… – он запнулся, подыскивая нужные слова. – Если я не вернусь… скажем, через час, а в коттедже поднимется переполох – уходи отсюда подальше. И уезжай из города. Как можно быстрей.

– Как же так, Палыч? Шли на дело вместе – а теперь меня побоку?! Не-ет, я не согласен.

– Я все сказал, Гоша, – твердо отрезал старик. – Это моя личная проблема. Личная! Скоро здесь может быть очень жарко. И я не хочу, просто не имею права подставлять тебя под пули. Прости… и прощай. Иди…

Копылин хотел было продолжить спор, но в голосе Егора Павловича звучали такие необычно властные нотки, что он не осмелился возразить.

– Ты это… поберегись… – только и сказал слесарь, и нырнул в открытый люк.

После ухода своего помощника, старик вдруг почувствовал такую слабость в ногах, что поторопился сесть на ящики. Вот оно, долгожданное… Свершилось! Его враг наконец попал в западню, откуда на этот раз ему не уйти. И старик готов был хладнокровно убить любого, кто встанет между ним и паханом.

Пора! Егор Павлович решительно поднялся и тихо отворил дверь. Переступив порог, он очутился в коротком коридоре, ведущем на кухню. Там тоже было темно и приятно пахло специями. Из кухни старик попал в столовую, похоже, предназначенную для обслуживающего персонала и охранников; ее обстановка была выдержана в спартанском стиле: покрытые пластиком длинные столы, пластмассовые стулья, а на стенах (наверное, для поднятия аппетита) три аляповатых натюрморта – фрукты, дичь и рыба, скорее всего, труды местного художника. К счастью, все двери оказались не заперты. У старика были отмычки, которыми его снабдил Копылин, но, несмотря на практические занятия, проведенные под руководством слесаря"медвежатника", больших высот в пользовании этим воровским инструментом он так и не достиг. А потому Егор Павлович сильно обрадовался, когда понял, что двери никто не удосужился замкнуть – это обстоятельство показалось ему хорошим предзнаменованием.

На второй этаж он поднялся по "служебной" лестнице – узкой и крутой. Грей, которого Копылин, не страдающий недостатком силы, едва протащил через люк в винном погребе, повинуясь приказу, шел впереди на расстоянии шага. Чувствуя нервозность хозяина, верный пес превратился в комок злобной энергии; он преодолевал ступени мощными бесшумными прыжками – оскалив клыки и с горящими от возбуждения глазами.