Алексей Шерстобитов - Чужая жена [СИ]

— Давай уж лучше я тебе… Нууу… в смысле, куплю тебе место в другом купе. Сейчас поди и «СВ» освободилось…

Мысль осенила обоих одновременно, и они без предупреждения ворвались в купе, с одними и теме же словами:

— А может в «СВ»?…

Охотница сделав вид самой невинности, ошарашенной такой неожиданностью, на деле давно готовой, захлопнула пеньюар, все же, сверкнув еле прикрытыми ножками в чулках, возмущенно крикнув: «Мальчики!» — одновременно показательно убирая с верхних полок, нууу ооочень, кружевное нижнее белье, на которое предполагалось безапелляционно перелечь мужчинам. С Ароновой — бюстгальтер, который он проводил наливающимися кровью глазами, а с Андреевой — трусики, состоящими из одних тонких вычурных узоров.

Долгое половое воздержание Светищева выплеснулось почти нервным срывом, сопровождающимся одновременными толчками внизу живота и мгновенным приливом крови в голову, что пошатнуло. Он удержался на ногах, но вслух вырвалось: «Оообооожаааю!» — на что, вооруженная прелестью «чужая жена» улыбнулась, после чего незаметно каждому сделала по знаку внимания, из которого и один, и другой получили подкрепление своим предположениям о предстоящей ночи…

Арончик, почти забыв о перешедшем перстне, даже смирившись, я бы сказал, с его потерей, зная, что его ожидает самая прекрасная ночь в его жизни, которой осталось всего несколько часов. Но разве об этом думают, когда у обольщенного есть уверенность!

Дама присела на одну сторону, медленно положив ногу на ногу, кавалеры устроились напротив, но неудобство, выраженное в соприкосновении ног, заставило захотеть Марию разместиться на верхней полке, чтобы продолжать беседу лежа в полном, возможном здесь комфорте.

Увидеть такую красоту в полупрозрачном одеянии — эта мысль поразила обоих, к тому же это было удобно и с точки зрения предпочтения, ведь они находились на одном лежаке, напротив, глядя снизу вверх…

Она легла на бок, и явно представляла, как смотрится снизу! Одежда ее имела всего одну пуговицу почти вверху пеньюара, чуть ниже он был перехвачен тоненьким поясом. На груди ткань расходилась в разные стороны, что она поправляла, задевая грудь. В этот момент, оба разгоряченные не могли спустить своих глаз с этого действия, представляя, свои руки на месте уже надоевшей ткани. Низ подола постоянно спадал, оголяя красивую форму ног, открывая обе до середины бедра.

Конечно, провал в талии, и возвышающаяся форма таза не поддается точному и достойному описанию, тем более тому, какое впечатление эти линии вызывали, и какую реакцию приходилось сдерживать мужчинам при одном взгляде на верхнюю полку.

Надо отметить некую, скрытую за улыбкой Марии, подробность, чтобы у читателя не создалось впечатления совсем обезумевшей в своей игре с «мальчиками» диве. Она прекрасно понимала склады их характеров, видя в них джентльменов и понимая, что эти интеллекты, нравы вытерпят ее даже нагую, не посмев коснуться и пальцем. Будь на их месте более несдержанные и хамоватые, она давно бы поменяла купе, а то вовсе поезд…

Заметим еще, что она вполне наслаждалась и их поведением, и соревновательностью, и ухаживаниями, не пытаясь остановиться, зная заранее, что этот спектакль они будут вспоминать всю оставшуюся жизнь с улыбкой, без злобы и даже с оттенком благодарности.

Эта черта ее характера не была основной, даже не имела почти ничего общего с ее естеством, но проявилась в вынужденных обстоятельствах, о которых мы расскажем в свое время.

Не то чтобы она переступала, через себя, заигрывая с мужчинами, как с будущими «жертвами», но в этом проявлялась некоторая часть ее натуры, пострадавшая от неудачного замужества, приведшей ее к возможности возмездия части «сильного» пола. Дальше кокетства ее опыты не продолжались, хотя иногда плоть требовала наслаждений, толкая буквально в объятия чарующих ее кавалеров…

Задняя часть шеи обоих вскоре заныла затекшей болью, им пришлось, чтобы не прерывать наслаждение, вставать и делать вид, что разминают затекшие ноги, в то время как это не всегда было удобно, из-за обычной физиологической реакции мужского организма, становящейся явной в пике возбуждения.

Разговор «ни о чем» привел-таки, к теме недорассказанной Ароном. Вспомнив о захватившей их повести, Мария буквально приказала продолжить.

С неохотой начал Держава, поскольку вынужден был прервать ухаживания, ставшие немного приторными и даже навязчивыми. Но прорвавшаяся гордыня и жажда тщеславия, вновь взяли свое. Теперь «раскаченные», они совсем заставили забыть об осторожности, и его понесло.