Сергей Зверев - Приговор приведен в исполнение

Они стояли у неосевшей могилы.

Деревянный крест. Жестяная табличка. Пожухлые цветы в надтреснутой стеклянной банке…

Командир десантно-штурмового батальона майор Василенко, раненный на площади Грозного, был соседом Святого по палате в Центральном госпитале Министерства обороны имени Бурденко. Знакомство переросло в дружбу «не разлей вода». Битый жизнью, рассудительный десантник надорвал сердце, переживая за пацанов, угробленных на позорной чеченской войне. Инфаркт поразил его вернее, чем пули снайпера. Эстафету дружбы приняла вдова майора – Ирина, оказавшая некогда Святому неоценимую услугу, предоставив убежище и, что важнее, поверив в его невиновность.

Присев на корточки, Святой прикоснулся ладонью к глинистой корочке могильного холмика, образовавшейся от затяжных августовских дождей. Двенадцать роз алели под крестом.

– Дмитрий, помянем. – Суровая, точно монашка, Дарья успела расстелить на скамеечке салфетку, поставить бутылку водки, два одноразовых стакана, высыпать пригоршню конфет и выложить крупные, уродившиеся в этом году антоновские яблоки.

Они выпили под рвущий душу галдеж воронья. Неловко осенив себя крестным знамением, Дарья хрустнула яблоком. Вдруг смутившись – Святой ни к чему не прикоснулся, – положила антоновку на салфетку.

Угланова выплакалась в такси. Алкоголь снял скованность. Девушка говорила с поразительной четкостью диктора вечернего выпуска новостей:

– Ирина перевезла из Саратова дочку.

– Катю? – Казалось, ожил памятник, повернувший шею.

– Девочка окончила училище и грезила столицей. Эти провинциалки такие наивные… – Ляпнув глупость, Угланова мотнула головой. – Прости… Короче, они осели в столице. Катюша – девочка не очень броская, но милая. – Дарья старалась быть объективной и не примешивать к рассказу отсебятины. – Шустрая, как мышка. Но с матерью у нее отношения были натянутыми. Своенравная девчонка. Что втемяшит в голову – колом не выбьешь! – Дарья замолчала, подумав, что такая характеристика подходит и к ней. – Наперекор матери Катька подписала договор с артистическим агентством «Арт-Би». Срочно набирали группу танцовщиц к гастролям какой-то припопсованной певички, а Катюша после хореографического училища любые па выделывала…

Святой не мешал распутывать клубок страшной семейной драмы, понимая, что у могилы говорят правду, самое главное. Его мозг с магнитофонной точностью фиксировал повороты сюжета, внося в отдельный столбец каждое название и фамилию.

– …платили Кате по минимальной ставке, но головенка у девочки закружилась. Как же! Шоу-бизнес! Гастроли! Знаменитости! Сама пробилась… – Неприязнь к дочери покойной все-таки прорвалась в словах Углановой. – В клипе на втором плане снялась! Засветилась! А мать долдонила ей: «Хватит на подиуме вихляться, найди занятие посерьезнее». Меня просила повлиять. Но что я с репутацией постельной аферистки могла доказать этой соплячке… – Даша горько усмехнулась. – Катька ушла из дома. Потом вернулась худющая, как мартовская кошка, просила у Ирины денег взаймы до следующего гастрольного тура. Вешала лапшу на уши о каких-то рекламных роликах, в которых ей предлагают сниматься, а мать верила этому бреду сивой кобылы.

– На то она и мать! Свихнулась Катя с прямой дорожки?! – выдержка изменила Святому. – Она свела Ирину в могилу?

– Да, – подтвердила Дарья. – Катерина стала употреблять наркотики, притом что-то очень крутое. Агентство разорвало контракт. Обман не мог длиться до бесконечности. Ирина узнала, что дочь пошла на панель.

– Как? – Ребро ладони Святого разнесло в щепки край скамейки.

– Сутенер подшофе среди ночи заявился и с порога Ирине Викторовне: «Твоя мокрощелка околеет до утра, если не „вмажется“. Сама „чек“ заказала привезти с доставкой на дом». Ира ханыге рожу расцарапала да коленом промеж ног засандалила…

Святой зримо представил торговца живым товаром, извивающегося, как раздавленная мокрица.

– Пыталась вытащить Катьку из трясины. Отдала все до копейки врачам, экстрасенсам, бабкам-шептуньям каким-то. Упросила ее покреститься в церкви и сама крещение приняла… – Угланова снова расплакалась, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Перед смертью пригласить священника попросила. Там в больничной палате над ней и совершили обряд.

– Почему в больнице? Ирину избили? Покалечили?

Справившись с приступом удушающей слезливости, запечатавшим горло, она опровергла домыслы: