Сергей Зверев - Приговор приведен в исполнение

Не устоявшего на ногах Святого словно взрывом отбросило к переборке рубки прямо на металлический стеллаж, с полок которого бумажным дождем посыпались томики штурманских наставлений, инструкций по эксплуатации навигационной аппаратуры, папки с судовыми документами.

Не успевший сгруппироваться Святой почувствовал, как острый угол стеллажа вонзается в его затылок. Ужасная боль разрывала голову. Он заставил себя подняться. Новый толчок швырнул Святого на блок автопилота – невысокую стойку справа от штурвала. Схватившись за эбонитовый кругляш рычага, Святой попытался обрести точку опоры в этом вселенском хаосе, но было поздно. Подавленное острой болью сознание покинуло его.

Солнечный зайчик метался по стенам каюты, заглядывая в глаза Святому. Он жмурился, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить ноющее тело. Кто перенес его на покачивающуюся, словно колыбель, кровать и сколько длилось забытье, Святой не помнил. Он чувствовал себя человеком, упавшим с большой высоты. Похожее состояние у него было после легкой контузии, когда в Абхазии головной бронетранспортер колонны миротворцев подорвался на радиоуправляемом фугасе и взрывная волна перевернула «ГАЗ-66», везущий группу спецназовцев.

Просунув руку между подушкой и головой, Святой ощупал затылок. Там вздулась внушительная, размером с грецкий орех шишка.

«Здорово думалкой приложился. Шоковая терапия, да и только», – с усмешкой подумал он, сбрасывая с себя шерстяной плед.

В каюте никого не было. Яхта словно вымерла. Молчал дизель. Не скрипели снасти, не хлопали паруса, не вибрировал под напором волн корпус.

«Жертвой кораблекрушения я еще не был… – Святому и в аду не изменил бы юмор. – Смыло, что ли, всех за борт? Куда они подевались?!»

Шлепая босыми ступнями, он подошел к иллюминатору. Бирюзовое море простиралось до горизонта, ровное, как лист бумаги.

Подняв плед, Святой закутался в него, чтобы унять обычный для сотрясения мозга средней тяжести озноб. Присев на кровать, он попытался вспомнить какие-то обрывочные образы, расплывчатые лица склонившихся над ним людей. Из розовой пелены возникала понурая физиономия Ольги Григорьевны, уговаривавшей его принять лекарства, за ней маячила раскормленная ряха телохранителя, похабно подмигивающего поросячьими глазками. Тяжко вздыхающий, точно выбросившийся на берег кит, Бодровский шелестел фольгой упаковки, выколупывая из выемок желтые таблетки.

Избавляясь от невнятных воспоминаний, Святой провел ладонью по лицу и, сосредоточившись, осмотрел каюту. На столике у изголовья кровати действительно лежали початые пачки снотворного и антибиотиков в ампулах.

«Плавающий госпиталь с женой миллионера в роли сестры милосердия. Любопытно, чем продиктована такая трогательная забота о моей более чем скромной персоне. Могли ограничиться и ведерком со льдом. Холодной примочки было бы достаточно».

Взгляд Святого приковал циферблат настенных электронных часов, показывавших время и дату. Если верить цифрам, выведенным на мерцающем зеленью экранчике дисплея, то после штормовой ночи прошло без малого трое суток.

От удивления Святой присвистнул. Забыв о недомогании, он соскочил с кровати. Не найдя одежды, поплотнее запахнул плед и в столь странном одеянии поднялся по трапу на палубу.

Яхта дрейфовала, отдавшись на милость подводным течениям и ветрам. Последнего, впрочем, не наблюдалось. Стоял мертвый штиль. Четко просматривался охристо-красный излом береговой линии, подернутый голубоватой дымкой.

– О, боцман оклемался!

На Святого упала чья-то тень. Ухмыляющийся телохранитель Бодровского выкатился из-за палубной надстройки, держа в руках смотанный трос.

– Головешка-то трещит? – с ужимками ярмарочного клоуна спросил Толя и трубно заорал, вызывая шефа: – Платон Петрович, пациент очухался!

Испуганные чайки вспорхнули, покидая реи мачт.

– Захлопни матюгальник, – резко одернул Святой, удивляясь развязной наглости телохранителя.

До сих пор Толя, получивший хороший урок, держался подчеркнуто вежливо, стараясь лишний раз не раздражать и не провоцировать Святого, а сегодня его словно подменили. Физиономия охранника прямо-таки светилась плохо скрываемым злорадством.

– Где мы? – спросил Святой.

– Скоро узнаешь! – Телохранитель скрылся за рубкой яхты, напевая залихватский блатной мотивчик.

От свежего воздуха у Святого закружилась голова. Он присел, опершись на столбик и сглатывая горечь, поднимавшуюся из желудка.