Сергей Зверев - Приговор приведен в исполнение

– Я те, блин, побарабаню! Схлопочешь по рогам, если шизовать будешь! У нас тут свои законы! Неписаные… – Смягчив голос, пограничник добавил: – Покемарь, мужик, и я подавлю на массу. Вторые сутки тебя ждем.

Последнее предложение заставило Святого предельно сконцентрироваться и отбросить эмоции. Приникнув губами к зазору между дверью и переборкой, он позвал:

– Эй, боец…

– Чего тебе?

– За мной что… персонально сторожевик прислали?

С той стороны послышалась вялая матерщина впадающего в дрему часового. Он бормотал заплетающимся языком, точно в рот ему насыпали пригоршню гальки:

– Заглохни, мужик. Рассекаете, суки, на яхтах, а как влетите – обсираться начинаете. До дембеля дотяну и в ментуру подамся, чтобы самолично таким тузярам бошки откручивать. У меня, знаешь, с голодухи сколько злости накопилось! Ты не заводи меня, мужик. Прикрой варежку и вались на боковуху дремать. Чего тебе дергаться?! Ворон ворону глаз не выклюет!

Отведя душу, конопатый еще разок смачно матюкнулся и замолк, размеренно задышав.

Для Святого время остановилось. Ему оставалось только одно – ждать и размышлять над загадочной фразой, хотя узкий вонючий пенал меньше всего напоминал кабинет.

Прошел час, другой. Внутренний хронограф Святого фиксировал временные отрезки с погрешностью лишь минут в пять. Корабль стопорил ход, затем разворачивался, меняя курс.

«Чего они рыскают в море? Доставили бы на базу. Передали контрразведчику или дознавателю. Я уже представляю милую беседу в стиле родимых правоохранительных органов. Для затравки немного вежливости, а потом кулаком по зубам! Но черт, сколько неувязок? – Разминавший затекшее тело Святой остановился, пытаясь разложить разрозненные факты по полочкам. – Арестован только я. Хозяина яхты не забрали, и вся досмотровая группа вернулась на сторожевик. Но ведь плавсредство, доставившее нарушителя границы, подлежит задержанию с последующей конфискацией… Любопытная петрушка получается. Жаль, болтливый пацаненок спит. Можно было бы раскрутить на подробности…»

Проделав несложные, но эффективные гимнастические упражнения, Святой обследовал шишку на затылке. Она уменьшилась до размера лесного ореха. В паршивых ситуациях надо уметь радоваться самым незначительным мелочам, например, спадающей опухоли…

Храня молчание в эфире, сторожевик не докладывал на базу о задержании. Выйдя из квадрата патрулирования, корабль резко взял на север, вдоль береговой линии. У старого полуразрушенного маяка, торчавшего на окраине мыса, словно гнилой зуб, капитан отправил мотористам приказ через переговорное устройство:

– Стоп машина!

Плавно уменьшая ход, сторожевик разрезал форштевнем волну.

– Шлюпку на воду! – Дрожащими пальцами офицер ломал спичку за спичкой, пытаясь прикурить дешевую сигарету без фильтра.

Напарник, проводивший задержание Святого, щелкнул зажигалкой:

– Успокойся, Васильевич… Все будет в полном ажуре. Сейчас сбросим клиента, и амба.

Капитан сторожевика отер ладонью пот с загоревшего, продубленного солеными ветрами кирпично-красного лица. Сплюнув на мостик, чего он никогда не делал, пограничник сказал:

– Сашок, отбуксуй парня. Я лясы точить с делягами не смогу. Первый раз продался… Муторно мне! Подставил деловым передок, как прошмандоха подзаборная.

– Не для себя, Васильевич, прогнулся, – спускаясь с мостика, произнес офицер, имея в виду истину, известную только им двоим.

Шлюпка скребанула килем по дну. Все тот же веснушчатый паренек, не опасаясь вымокнуть по пояс, браво перескочил через борт, держа над головой автомат. Взбивая брызги, он подтянул лодку к кромке берега, усеянного выброшенными штормом космами водорослей.

Двое мужчин, синхронно хлопнув дверцами, вышли из угловатого джипа «Сузуки», стоявшего в ложбине между песчаными дюнами. Оба сытых крепыша разительно напоминали Толю – широкий разворот груди, каменные челюсти, перемалывающие жвачку, бычьи шеи и глаза, скрытые черными очками. Такие субчики производят эффектное впечатление на рядовых граждан, у которых старанием кинорежиссеров сложился образ крутых парней, разрешающих все проблемы одним метким выстрелом.

Святой от стереотипов был свободен, дешевые киноподелки почти не смотрел. Ему с лихвой хватало жестокой реальности, где кровь была не бутафорской краской и удары не имитировали, а старались нанести так, чтобы как минимум отбить внутренности.

Впрочем, встречавшие приятно поражали вежливым, прямо-таки трепетным отношением к вновь прибывшему.