Сергей Зверев - Им равных нет

Теперь экзамен держала Россия…

Темно-вишневый, помятый, продырявленный пулями джип «Тойота Ландкраузер» продолжал мерить колесами пыльные ичкерские дороги, неся вперед разведывательно-диверсионную группу. Выходка, конечно, была отчаянная. Но так уж всегда у Ника получалось – самые бесшабашные его поступки, самые безумные авантюры всегда удавались.

Десантникам везло. После кровавой разборки у поста они практически без проблем отмахали уже половину Ичкерии…

– Давай правее, выходим на проселочную, там напрямую к Дахтар-юрту, – приказал Ник.

В республике царила неразбериха. В броуновском движении метались туда-сюда толпы вооруженных людей. Главари мятежников, вооружавшие без разбору всех бандитов подряд, сотворили смуту, с которой бороться им самим стоило огромных и чаще тщетных усилий. Все основательно разработанные за рубежом схемы перекраивания территорий, революций, восстаний, государственных переворотов часто натыкаются на национальные особенности населения, которые часто срывают самые красивые разработки и планы. В Ичкерии не только каждый полевой командир, но и просто хорошо вооруженный бандит считал себя главным и не спешил подчиняться никому. Новая власть тщетно пыталась навести хоть какой-то порядок, который был жизненно необходим, удержать в руках власть и отделиться от России. С порядком ничего не выходило, зато неразбериха была дикая. А неразбериха – идеальная среда для диверсанта…

Цыган вел машину весело, легко, с прибаутками.

– Ох, нравятся мне «япошки», – выжимая педаль газа, говорил он. – Хорошая тачка. Вернусь, такую же прикуплю.

– Ага. На денежное довольствие капитана, – вторил Акула. – В «Детском мире». В одну сотую натуральной величины.

– Ну вот, – горько вздыхал Цыган. – Такую мечту уронил в грязь, мерзавец.

Нику не нужна была карта. Он промерял шагами, прополз на брюхе, пропахал пузом всю эту республику. Джип нырял на проселочные дороги, выползал на бетонку, плетя кружева, как убегающий от лисы заяц.

Пару раз машина чуть не въехала в коровьи стада, идущие на выпас… А когда на скорости летели по бетонке, сзади рванул фугас – взрывное устройство было рассчитано на тяжелую машину, но пока сработал механизм и рвануло, джип, несшийся на скорости сто километров, выскочил из опасной зоны. Тряхнуло сильно, заднее стекло осыпалось, в ушах долго звенело, но в остальном легко отделались. Кто взрывал, зачем – одному шайтану, хозяину всего этого ада, известно… Но это неважно… Вперед!

Ник смотрел на проносящиеся за окном, наполненные безнаказанными и наглыми бандитами ичкерские дороги. С девяносто пятого эта прободная язва на теле страны стала его личной болью. В группе он единственный, кто испытал на себе кошмар начала Первой Ичкерской. И глухой болью отдавалась в нем песня той войны:

Из своих четырех боевых орденов два ордена Мужества он получил именно за нее, проклятую. И такого ужаса, как в первую войну, он не встречал никогда, хотя и повидал в этой жизни немало.

Странное было время. Странно началась война – больше напоминавшая разборку между старыми подельниками – московскими и ичкерскими, чем реальное наведение конституционного порядка. Странная была реакция общества. Телевизор аж лопался от избытка обвинений в адрес русской армии, осмелившейся напасть на гордый народ. Газеты писали о зверствах русских оккупантов, уничтожавших ичкерских детей. Бесновались политики, призывая срочно идти на переговоры с бандитами, потому что воевать в цивилизованном мире неприлично.

Да и сама война велась странно. На тридцатитысячную регулярную армию мятежников и еще неисчислимое количество ополченцев двинули чуть больше двадцати тысяч солдат. Почти без разведки, без полноценного информационного и штабного обеспечения, когда даже комбаты не имели карт местности, войска ползли к Грозному. Дороги перекрывали толпы ичкерских женщин и детей, они блокировали колонны, из-за их спин лупили из автоматов боевики, зная, что русские солдаты не будут стрелять по гражданским. Военных убивали, захватывали в плен, а они имели четкий приказ – не применять оружие по «мирному» населению. По колонне дивизии, в которой шел и Ник, ичкеры влупили реактивными снарядами установки залпового огня «Град», хотя командование убеждало, что серьезного вооруженного сопротивления не будет. В результате к Грозному выдвигались и блокировали его две недели, вместо запланированных Генштабом трех дней. Внутренние войска вообще гнали вперед с плексигласовыми щитами для разгона демонстрантов. Но настоящий ад начался в Грозном…