Сергей Зверев - Живой щит

– Турнули его из «Росвооружения»…

– Проворовался?

– Откуда я знаю! – Серегин продолжал пыхтеть над неисправным домкратом. – Может, сам ушел. Раньше я Банникова по телевизору видел. Интервью давал в «Служу Советскому…». Тьфу! «Служу России». Репортаж из Саудовской Аравии передавали. Я его рыло сразу узнал. Стоит под пальмами весь в белом, как шейх, улыбка до ушей. Вякал о чрезвычайно выгодном контракте по поставке на Ближний Восток ракетных зенитных комплексов. Соловьем заливался.

– Это он умеет, – подтвердил Святой и подкатил готовое колесо к машине.

– Потом пропал. Я осведомлялся у своей козы, работает ли у них отставной генерал-майор Банников. Она не знает… Командир, ты рассчитаться с ним собрался? – как-то робко спросил Серегин, ставя колесо на место.

– Да надо бы… придавить мразь, – со скрытой угрозой в голосе протянул Святой.

– Брось. Сам сдохнет от старости! – Николай посмотрел в глаза командиру. – Был бы ты графом Монте-Кристо с сундуком башлей, нанял бы киллера для грязной работы. А так мараться не стоит!

– Может, ты и прав! – согласился Святой. – Мстят слабые… – тихо произнес он врезавшуюся в память фразу.

– Кто сказал? – усмехнулся Святой и хлопнул ладонью по капоту. – Готова наша БРДМ?

– Так точно! – шутливо отрапортовал Николай.

– Экипаж, по местам! – скомандовал, как когда-то, бывший спецназовец. – Боевая задача: добраться до населенного пункта Малые Кержаки с минимальными потерями.

– Есть! – рявкнул Серегин во всю мощь своих десантных легких.

Гулкое эхо заплясало среди скал, пугая спящих птиц.

Ночная мгла понемногу сменялась предрассветными сумерками, сквозь которые нечеткими, размытыми тенями проступали придорожные деревья…

К встрече с сержантом Святой готовился. Представлял, как обнимет Василия, какие слова скажет, о чем они вспомнят. Он оставил искалеченного Голубева, перевитого трубками капельниц, лежащим на операционной каталке фрунзенской больницы. Встретил – спящим под теплым стеганым одеялом, поверх которого покоилась окладистая борода, обильно посеребренная сединой.

Первой гостей заметила жена Василия, которая суетилась на подворье старого деревенского дома, окруженного покосившимся забором. Было очень рано. Солнце еще не взошло, когда «восьмерка» Серегина подкатила к избе.

– Салют, Ириша! – возвестил о своем прибытии Николай через приспущенное стекло.

Невысокая, чуть склонная к полноте женщина в темно-синем рабочем халате улыбнулась открытой, добродушной улыбкой.

– Коляша приехал! – очарованно вскрикнула она и бросилась открывать ворота, чтобы дать возможность подогнать машину к дому.

– Вот, знакомься! – Серегин указал на Святого. – Наш командир!

– Вася о вас много говорил! – протянула руку женщина.

Пожимая ее, Святой ощутил крепкие мозоли на подушечках пальцев.

«Вкалывает за троих», – понял он.

– Твой благоверный спит? – спросил Серегин и сонно потянулся.

– Маялся ночью. Лекарства глотал. Задремал только под утро. Ой, кто это вас так разукрасил? – заметила Ирина на гостях следы схватки.

Николай дотронулся пальцем до подбитого в потасовке глаза:

– А… «Смотри не перепутай, Кутузов». Ерунда! В кювет влетели. Дороги здешние – мечта самоубийцы. Природный полигон для испытания на прочность тяжелой гусеничной техники. Тысячелетний путь мамонтов к водопою – вот что такое ваши дороги! – шутливо бранился Серегин, доставая из багажника картонные коробки. – Готовь стол, хозяюшка. Васька насчет пожрать по-прежнему силен?

Обстановка в доме была бедной: самая необходимая и простая мебель, старый телевизор «Рубин», ветхие, но чистые половики поверх давно не крашенных полов, дешевая фаянсовая посуда за стеклом старомодного буфета.

Правый дальний угол комнаты, служившей залом, украшала икона, перед ней теплилась горящая лампада, освещая суровый лик Господа Вседержителя.

– Будить Василия?

Ирина приоткрыла дверь спальни.

– Не надо, – остановил ее Святой. – Пусть поспит. Я на него одним глазком взгляну. Можно?

Ирина пропустила его в спальню. Зашторенные окна слабо пропускали свет, и в комнате царил полумрак.

Спящий Василий, несмотря на окладистую, густую бороду, оставался все тем же Слоном. Такими же широкими были его плечи, тренированные руки все так же бугрились. Никуда не делась и традиционная татуировка: парашют, два крылышка и на куполе парашюта звезда. Эмблему воздушно-десантных войск Василий выколол еще в учебке.